АДМИНИСТРАТИВНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНАЯ РЕФОРМА И ТЕРРИТОРИАЛЬНО-ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ УКЛАДЫ.

В настоящее время достаточно активно обсуждаются проблемы реформы российской муниципальной системы. По значимости ее сравнивают с революцией. Следом, судя по осторожным высказываниям некоторых представителей региональной и федеральной элиты, грядет административно-территориальная реформа, которая уже точно будет больше, чем реформа. Разработка тактики и стратегии данной реформы требует рассмотрения региона как определенного хозяйственно-организованного комплекса со своей властью и системой управления, своим населением, своими закономерностями и тенденциями развития. В рамках общего направления - сокращения численности аппарата региональных органов власти и управления посредством объединения ряда субъектов Федерации - есть альтернативы, которые формируют различные сценарии реализации и, главное, оценивают вероятность соответствующей ответной реакции на реформаторские меры.

Очевидно, в зависимости от того, что лежит в основе объединения и упразднения субъектов Федерации, какие существующие или целенаправленно созданные территориально-экономические общности объединяются или становятся центром притяжения других, во многом определяется и поле возможных вариантов так же, как пространство альтернативных моделей экономического роста. Представляется, что возможны следующие варианты реорганизации Федерации: интеграция упраздняемых субъектов в рамках экономических районов страны или федеральных округов; объединение субъектов Федерации в рамках относительно однородных регионов геодемографического пространства; сохранение без объединения основных национально идентифицированных субъектов Федерации и укрупнение субъектов Федерации на базе этнически русских земель; сохранение status quo для преобладающего большинства субъектов Федерации, кроме включения некоторых национальных округов "тихих" малых народов Севера в состав других ее субъектов.

Однако независимо от конкретной модели объединения административно-территориальных образований существуют глубинные объективные процессы, которые с необходимостью должны быть учтены при постановке предпочтительных задач реформы, формировании ее, так сказать, "рамочных" условий, при выработке региональной политики.

Территориально-хозяйственные уклады: сущность, типы и виды

Среди задач, поставленных на повестку дня административно-территориальной реформой, важнейшими являются интеграция сформированного на территории города и близлежащего региона производственно-технического потенциала, рыночной и институциональной инфраструктур, а также коммерческого комплекса. Необходимо максимально задействовать трудовые ресурсы и территориальные производительные силы (факторы производства), то есть наиболее рационально и эффективно использовать природно-ландшафтный комплекс и соответствующие ему и встроенные в него системы "второй природы" , созданные собственно человеческим трудом. Последнее направление реформы целесообразно рассмотреть специально, так как в соответствующей литературе оно пока не поставлено даже как проблема.

Территориальные производительные силы включают не только созданные трудом человека факторы (они в основном и рассматриваются при исследовании проблематики территориального размещения), но и природно-естественные. К ним относятся включенные в хозяйственный оборот на правах технологической составляющей природно-естественные данности - реки, леса, поля, водопады, участки с особой по плодородию почвой и т.п. Словом, это те естественно-природные, ландшафтно-рельефные особенности регионально-пространственной системы или локально определенной территории, которые уже вовлечены в региональный воспроизводственный процесс либо соответствующим инженерно-техническим, либо организационно-хозяйственным инфраструктурным комплексом.

Территориальные производительные силы. - это специфическое сочетание природно-географических и пространственно-хозяйственных особенностей местности, включенных в этом своем качестве в культурно-хозяйственный оборот за счет своих потенциальных возможностей облегчить или упростить решение определенных социально-экономических и производственно-технологических проблем и ставших локально заданным центром притяжения других производительных сил (например, Волок Дамский в свое время в Московии, ставший впоследствии основой для города Волоколамска, Волго-Донское междуречье "Переволока" (1)). Вовлечение территориальных производительных сил в хозяйственный оборот происходит по-разному в зависимости от уровня развития регионально-хозяйственной системы.

Неоднородность различных хозяйственно-пространственных систем - эмпирический факт. Однако попытки типологизировать их различия предпринимались только экономистами-географами. При анализе возможностей использования для подъема экономики страны всего комплекса территориальных производительных сил необходим теоретико-экономический подход.

В континууме пространственной системы жизнедеятельности россиян с точки зрения форм и уровней территориального обобществления производства складывается нечто схожее с известными отечественной экономической теории социально-экономическими (хозяйственными) укладами. Для идентификации определенности форм и в силу очевидного особенного характера этих социально-экономических пространственных образований они вполне могут быть определены как территориально-хозяйственные уклады. Подобно разным уровням социально-экономических укладов, рассматриваемых вне "привязки" к пространственным факторам производства, территориальные уклады также отражают различные уровни развития социума с соответствующим набором производительных сил. При этом комплекс производительных сил, характеризующих "меру" того или иного социально-экономического уклада, неким образом территориально дислоцирован, но территориальный фактор не входит в определение уклада как конституирующий. Каждый территориальный уклад, как и социально-экономический, основывается на вполне определенном наборе производительных сил и использует адекватные социально-профессиональные группы рабочей силы.

Их отличие состоит в том, что "каркас" территориально-хозяйственного уклада составляют территориальные производительные силы, то есть силы, "выросшие" на базе использования ландшафтно-природных компонентов, утилизированных человеком посредством урбанизированной "второй природы". Сущность территориально-хозяйственного уклада характеризует уровни развития регионов по "встроенности" в производственно-технологический и социально-экономический процесс развития социума. Территориально-хозяйственные уклады - однотипные по социально-экономическому признаку группы пространственных социально-экономических систем, интегрированных с окружающим пространством целокупностей. Словом, это другой уровень реальности социально-экономических укладов, которому присущи территориальная выраженность и пространственная определенность.

Логико-онтологической линией эволюции подобных укладов является процесс урбанизации географического пространства в исторически определенных формах развития отношений собственности на землю и объекты возведенной на ней инфраструктуры. В основе территориально-хозяйственного уклада лежат две линии: линия усложнения форм собственности, что имманентно хозяйственным укладам как таковым, и линия урбанизации как процесса все большего усложнения рукотворной среды обитания человека, опосредствующего его взаимосвязь с природой на относительно компактной территории проживания людей.

Сутью территориально-хозяйственного уклада является своеобразие формы собственности на землю как на объект хозяйствования и соответственно отношений собственности на объекты региональной инфраструктуры, возведенные на земле городов и близлежащих районов. Территориально-хозяйственный уклад - определенная ступень, мера урбанизации как "процесса формирования определенной особой среды для жизни населения, для функционирования промышленного производства и для многих других видов человеческой деятельности, для взаимодействия общества и природы, которое именно здесь оказывается особенно интенсивным и глубоко взаимопроникающим" ( 2). Бесспорно, сводить весь процесс урбанизации только к иерархически организованным, многоуровневым, многосубъектным отношениям владения, распоряжения и пользования объектами недвижимости и земельными участками под ними было бы верхом редукционизма. Но одним из сущностных аспектов этого многостороннего феномена, его глубинными отношениями, во многом определяющими и уровень используемой техники (а значит, архитектурно-планировочные решения и т.п.), и культурно-технический уровень подготовки строителей, проектировщиков и архитекторов, и уровень городского самоуправления и технологии обустройства жизненного пространства горожан и многое другое, являются именно отношения собственности на землю.

Неправильные контуры европейских средневековых жилых зданий и цехов горожан, когда фасад, выходящий на улицу, был минимизирован, показывает, как цена земли, будучи формой реализации собственности на землю, определяла проектировочные решения в градостроительстве. На то обстоятельство, что в городе складывается своеобразная форма собственности на землю, принципиально отличающаяся от типичных для сельской местности форм собственности на землю, указывал еще М. Вебер (3). Это - иной уровень социальности, чем деревня, иной социокультурный контекст. Данное принципиальное отличие мы и положим в основу классификации территориально-хозяйственных укладов.

С точки зрения индивидуально-личностного и социально-группового содержания процесс урбанизации в социокультурном контексте "означает изменение человека, его интересов и поведения, интенсификацию деятельности, изменение использования свободного времени, ценностных ориентаций и т.п., т.е. всего того, что может быть названо образом жизни" (4). С социокультурной точки зрения урбанизация заключается в "переплавке" , преобразовании смыслового контекста сельской цивилизации в отдельно образовавшихся анклавах новой социальности, формирующей новую цивилизационную модель - городскую цивилизацию. По Веберу, урбанизация подразумевает разрыв связей, соединяющих горожан сих сословным прошлым (5), с сельским окружением (с его социально-психологическим стереотипами поведения).

По уровню и глубине вовлеченности пространственных социально-экономических систем в единое хозяйственное (рыночное) пространство страны с учетом различий сельской и городской социокультурных моделей социума представляется возможным выделить два типа территориально-хозяйственных укладов: руральные (сельские, деревенские, неурбанизированные) и урбанизированные. К первому типу относятся уклады, в которых, если город и существует, то выступает лишь как потребитель и место торговли продуктами "работы" земли (ландшафта) и изделиями ремесленных мастерских и цехов. Ко второму - уклады с преобладанием производительной функции города, которая проявляется в превышении величиной стоимости, созданной им, величины обращающейся в нем стоимости.

К руральному типу относятся натурально-патриархальный и аграрно-мелкотоварный уклады. Основными производственными факторами здесь являются рабочая сила работника, подкрепленная кооперацией и примитивной специализацией, элементарными орудиями труда и механизмами использования естественных сил природы (ветряные и водяные мельницы и т.п.), а также территориальные факторы - естественные региональные производительные силы с "увязкой" в организационные формы кооперации и т.п. С точки зрения исторического места оба эти уклада соответствуют сельской цивилизации как социокультурному типу общественного развития.

Натурально-патриархальный уклад характеризуется вовлеченностью природно-ландшафтного комплекса в культурно-производственную инфраструктуру родовых поселений, существующих в "симбиозе" с природой. Для России - это родовые угодья хантов и манси, ненцев Европейской и Азиатской частей страны, эвенков, чукчей и других малых коренных народов Севера, Алтая и Дальнего Востока. Следует иметь в виду, что смысловым контекстом рурального уклада является социокультурная заполненность бытийности, которая по существу безразлична к использованию таких урбанистических элементов, как моторная лодка, ружье, радиоприемник и даже трактор и т.п. Важным конституирующим признаком здесь служит самоидентификация членов соответствующих социальных групп как органичного элемента окружающего мира (леса, гор, моря), самоощущение себя через "встроенность" в наличную хозяйственную природу, самоосознание через семантику жизнепроявлений природы, соотнесенность самоощущения своих родоплеменных отношений с глубиной неповторимости природных явлений и т.п.

Аграрно-мелкотоварный уклад уже предполагает наличие города как фокуса близлежащей территории. Город выполняет функции центра торговли сельскохозяйственной продукцией и орудиями труда, изготовленными в мастерских города. Но здесь он еще не выступает конституирующим признаком типа общества. С точки зрения формационного подхода он идентифицируется как раннефеодальный или город восточной деспотии азиатского способа производства, товарное хозяйство некапиталистического типа. По шкале схемы типов экономического роста - это доиндустриальное общество.

Ко второму типу - урбанизированному - относятся такие уклады, как частнокапиталистический, агломерационный, конурбационный и мегаполисный. Это уже городская цивилизация, отражающая перемещение "центра тяжести" процесса создания добавленной стоимости в города различного уровня развития.

Нетрудно видеть, что частнокапиталистический уклад представляет собой уровень, следующий за развитой формой аграрно-мелкотоварного уклада. Но при этом он знаменует качественный "скачок" - переход от сельской цивилизации к городской. Характерными особенностями урбанизированного типа укладов с точки зрения цивилизационного контекста являются индустриализация и территориальная мобильность рабочей силы. Содержательно с позиции индустриализации данный тип характеризуется отходом от непосредственного использования природных сил и естественных факторов производства (земля, вода) как основного и формированием опосредующей цепи между собственно сельскохозяйственным производством и производством товаров и услуг. С формационной точки зрения - это поздний феодализм и капитализм на всех стадиях его развития. В классификации Ростоу - создание предпосылок для "взлета" и индустриальный "взлет".

Урбанизация видоизменяет само пространство территориальных систем, наполняя его новым смыслом, притягивает к городу село, выполняя свою цивилизационную миссию, что и определило название данного типа укладов - урбанизированный тип. Для частнокапиталистического уклада уже характерно тотальное распространение товарно-денежных отношений с появлением на рынке конституирующего данный вид уклада товара "рабочая сила" (по Марксу), с установлением соответствующих степеней свободы работника, включая свободу регионального перемещения. Это не означает, что остальные виды укладов в рамках данного типа не являются частнокапиталистическими. Все они также развиваются в этой социокультурной парадигме. Специфика их и отличие друг от друга состоят в том, что уровень обобществления труда и специализации производства в развитом частнокапиталистическом виде формирует различные организационные формы институциональных субъектов частнокапиталистической деятельности и их различные интеграционные образования. Все виды укладов урбанистического типа отличаются друг от друга именно своей определенной мерой этого процесса, выраженного пространственно.

Пространственно выраженная мера этих процессов находит проявление в определенности остальных видов урбанистического типа укладов. Так, процесс "стягивания" труда и капитала в центры-полюсы локально размещенных пространственно-хозяйственных систем приводит к формированию вокруг подобных центров развитой системы городов-спутников, тесно "увязанных" с центром-полюсом уклада разнообразными взаимодействиями. Это знаменует переход всей территории влияния такого разросшегося города к агломерационному укладу. Когда данный процесс на ограниченной территории приводит к появлению ряда относительно автономных, но тем не менее связанных между собой нескольких городов-агломераций, то есть складываются конурбации, то формируется более высокий по уровню территориального обобществления вид пространственно-хозяйственной системы - конурбационный территориально-хозяйственный уклад.

Высший в предлагаемой классификации уклад - мегаполисный. Его сущностным содержанием становится территориально-хозяйственная интеграция, которая характеризуется объединением конурбационной сети агломерационных образований в единое целое вместе с пригородами, городами-спутниками и окружающим каждый из них сельским пространством, интегральной зоной своего влияния. Это - качественно иной уровень не только урбанизации, но и социальности в целом. Он достигнут в явном виде, пожалуй, только в Японии: зона Токио-Осака, представляя собой единое мегаполисное пространство вместе с пригородами и пригородами пригородов, формирующих единое целое, демонстрирует рекорд по концентрации населения и по производимой доли продукции в национальном масштабе - 60% ВВП (6).

В России в предреформенное время в некоторых субъектах Федерации по верхней планке классификационной шкалы был достигнут конурбационный уклад с сохранением и воспроизводством в ряде регионов по нижней планке натурально-патриархального уклада. Уровень мегаполисного территориального уклада, как видно из его определения, не был достигнут даже в Московской области, хотя сам город Москва, бесспорно, мегаполис.

Территориально-хозяйственные уклады в контексте социокультурных сдвигов

Обратим внимание на то, что сельский цивилизационный тип - это своеобразный социально-психологический тип личности, встроенной в контекст своей привычной производственно-бытовой инфраструктуры как пространства смыслов регионально ограниченных бытия, характера и форм межличностных и межгрупповых взаимоотношений. Этот тип социальности встроен в толщу традиционной национальной культуры, зиждется на базовых, социально-значимых ценностях, или, как сейчас говорят, социальных кодах ментальности. Его слом в ходе рыночных реформ, в том числе с демонстрацией ненужности результатов труда, а значит, всего бытия села, несет в себе мощный деструктивный заряд. Для регионально ограниченного пространства жизнедеятельности сельчан отказ города от производимой и всегда привычно поставляемой в город продукции в пользу импорта показывает их ненужность и миру в целом, выталкивает жителей села из привычного, отлаженного мира.

Выталкивание представителей сельской цивилизации в качественно новую и потому чуждую для них среду - среду городской цивилизации, модифицированную новыми институтами, формами общения и бытия, где навыки прежней жизни и ментальные "опоры" жизнедеятельности человека, включая поколенческий опыт отцов и дедов, оказываются невостребованными, становится глубокой личной трагедией. Социально-психологическая самоидентификация может проходить только в тех формах, которые так или иначе включают традиционные инструменты адаптации к условиям внешней среды. Поэтому в подобных случаях в пространство поиска самоидентификации вовлекаются очевидные и традиционно истинные конструкции социально-группового общественного сознания, а это прежде всего этнические, поскольку данный признак имманентен личности в любых ситуациях, и религиозные как "сетка координат" связи со своими предками, родоплеменной идентичностью. Когда под этим флагом еще разыгрывают "карту национальной патриотической борьбы против порабощения инородцами" , то в системе координат вытолкнутого из своего контекста бытийного существования индивида или соответствующей социальной группы выстраиваются знакомые способы и меры защиты своего потерянного мира, обогащенные личностным опытом, в том числе виртуальным опытом телевизионного или кинематографического зрителя.

За годы переходного периода произошел пока не замеченный, но достаточно сильный сбой в процессе общей социокультурной индустриализации сельского хозяйства. Процесс индустриализации, который в своей основе и своей объективной функцией имеет преобразование бытийного поля сельской цивилизации в городской его тип, практически в большинстве регионов страны приостановился. Оказалось, далеко не во всех регионах "развитой социализм" решил проблемы социокультурцор динамики и через индустриализацию сельского хозяйства вывел российскую деревню "в город". Чечня с ее социальным взрывом как очевидный пример "взлома" социально-бытийного контекста сельской цивилизации показывает, что энергетика деструктивности в таких случаях может быть колоссальной. Нет необходимости подчеркивать, что Чечня - не единственная республика в стране, где разрушение сельской цивилизации чревато сломом социальности как таковой, все с тем же провалом в архаику.

Катастрофичность вскрытия "кода" сельской цивилизации обусловлена тем, что она представляет собой первичную (и исторически, и логически) форму социальности как таковой, социальности вообще. Поэтому ее разрушение - это провал в никуда, падение в пропасть человеческой активности без социальности. Городская цивилизация, вырастающая на базе сельской социокультурной модели при всем разнообразии последующих моделей, тем не менее "снимает" позитивный настрой сельской ментальности. Однако "срыв" с уровня городской цивилизации в пространство сельской цивилизации не менее деструктивен для общества, чем "вскрытие" социально-бытийного контекста сельской цивилизации. Сосредоточение на ограниченном пространстве людей "из ниоткуда" , идущих "в никуда" , - кризисный индикатор "слома" социальности как таковой.

К сожалению, для нашей страны подобные провалы социальности - уже эмпирический факт. Реакция на это в разных районах страны разная. В городах-реликтах по этническому наполнению с преобладанием пожилого населения наблюдается возврат к натурально-патриархальному укладу с самообеспечением со своего "приусадебного" огородного хозяйства. В наиболее депрессивных сельских районах имеют место миграция молодых людей пассионарного типа в города и алкоголизация остальных жителей или большинства представителей мужского пола (а во "взломанных" родовых общинах сельской цивилизации малых народов Севера - и женщин). В некоторых регионах накапливается негативная энергетика: отчаявшиеся сельские жители начинают возделывать агрокультуры, востребованные криминалитетом (конопля и опийный мак), с постепенным сползанием в массовую криминализацию всего региона, получающего в результате этого немалые денежные доходы.

События 2003 г. в Апшеронском районе Краснодарского края, когда произошли боевые столкновения "фермеров" конопляных и опийно-маковых плантаций с милицией и лесниками со смертельными исходами, - лишь вершина айсберга, "выплывающего" из разорванного континуума сельской цивилизации. А. Нещадин и Н. Горин указывали на угрозу криминализации в достаточно широком контексте малых и даже средних городов, находящихся в ареале не только конурбационного, но и формирующегося мегаполисного территориально-хозяйственного уклада: "синдром Люберец" , пример превращения города в оазис бандитской субкультуры далеко не единичен. "Реально существуют различные модификации локальных антикультур: города, промышляющие наркобизнесом, производством "паленки" , контрабандой, грабежом богатых "соседей" (7) и туристов, как это продемонстрировал Выборг по отношению к финнам.

Обсуждаемая реформа муниципального самоуправления и административно-территориального переустройства страны без учета такого рода "рамочных условий" будет не только мало результативна, но и опасна для социального порядка и целостности России. Кроме того, угрозы целостности страны могут возникать и со стороны относительно благополучных в рассматриваемом плане регионов. Надо помнить, что за годы "развитого социализма" , особенно в переходные десятилетия, и в лоне городской цивилизации сформировались такие силы, которые готовы в случае угрозы их интересам целенаправленно разыграть сельскую "карту" , в том числе конфессионально или этнически "крапленую". Сумгаит и Фергана показали это достаточно наглядно даже в условиях еще единого Союза ССР.

Региональная политика в свете социокультурной проблематики

В настоящее время региональная политика становится инструментом социально-экономического регулирования не только на федеральном уровне, но и на уровне субъектов Федерации. На обоих уровнях наличие и содержательная часть данной политики выступают индикатором отношения соответствующих властей к проблеме пропорционального развития всех отдельных регионов в рамках подведомственной территории. Наоборот, отсутствие такой политики свидетельствует об игнорировании соответствующим властным органом реальных проблем комплексного развития этой территории независимо от декларируемых социально-политических лозунгов и предвыборных обещаний.

Императивом федеральной региональной политики давно уже должно стать совершенствование территориальной структуры народнохозяйственного комплекса России с учетом специфики укладов. Нет необходимости говорить, что для натурально-патриархального территориально-хозяйственного уклада должна быть разработана собственная стратегия, учитывающая его социокультурную и техническую специфику. В ней обязательно должен быть предусмотрен механизм поиска и реализации эффективных форм вовлечения в реальный процесс социализации малых народов Сибири, Дальнего Востока и Алтая.

Такой деятельностью, способной стать для малых народов Севера средством социализации, может быть, например, соответствующая региону агропромышленная интеграция. В зависимости от специфики региона могут быть предложены различные ее формы - от сбора кедровых орехов и грибов или выращивания ягод с их первичной обработкой и пакетированием на автоматических линиях до создания бобровых или песцовых звероферм и оленеводческих хозяйств с последующей промышленной переработкой соответствующих продуктов. Перспективным видится, например, такая форма агропромышленной интеграции, которая строится на высокотехнологичных производствах, например, фармакологические мини-предприятия. Примером может быть организация оленеводческих ферм для высокотехнологичного получения крови оленей, являющейся основным сырьем для ряда фармакологических препаратов иммуноукрепляющего назначения как сырьевого цеха для фармакологических фабрик. Такие препараты уже используются в фармакологической практике, среди них пантогем, пантогематоген. В современный период быстрого распространения ВИЧ-инфекции и герпеса спрос на препараты данного назначения чрезвычайно высок в долгосрочном периоде как на национальном, так и на между народном уровнях. Строительство фармакологических фабрик целесообразно стимулировать и средствами региональной политики в регионах, обладающих благоприятными возможностями для такой региональной интеграции системы "город-село". Укомплектовать фармакологические фабрики высококвалифицированными специалистами можно за счет специалистов русскоязычных диаспор большинства бывших союзных республик. Они и члены их семей ради возвращения на историческую родину с благодарностью передут жить и в регионы, даже пока не сильно урбанизированные (8). По утверждению А. Нещадина и Н. Горина, развитие городов без миграции населения невозможно (9).

Для аграрно-мелкотоварного территориально-хозяйственного уклада индустриализация сельскохозяйственного производства должна будет решить и вопросы кооперативно-предпринимательского развития с формированием крупных сельскохозяйственных предприятий кооперативного типа. Сильная зависимость и высокая интегрированность в общинно-родовые институты сельской цивилизационной социокультурной модели, учитываемые в качестве ключевого направления социализации, предполагают адекватные формы кооперативного движения. Купля-продажа земли в таких регионах пока нецелесообразна, поскольку здесь необходимо использовать привычный традиционно-институциональный "ландшафт". Напротив, в анклавах частнокапиталистического территориально-хозяйственного уклада следует развивать фермерство, инфраструктурно обустраивать рынок земли и т.п.

Не все однозначно и в урбанизированном типе территориально-хозяйственного уклада. Большинство городов, образованных в стране в советское время, в своей основе имели определенную функцию-доминанту, которой тот или иной город был обязан своим возникновением. По мере развития города складывались и другие его функции, прежде всего по обслуживанию близлежащей сельской территории. Поэтому в современных условиях целенаправленное формирование таких пионерных функций на основе развития высокотехнологичных производств, призванных внедрять новые постиндустриальные технологии, должно стать одной из приоритетных целей региональной политики государства и регионального органа власти и управления. Нужно стимулировать вплоть до длительных налоговых каникул вложения частного капитала в эти города таким образом, чтобы обеспечивалась производственно-технологическая связь между ними, целенаправленно строить магистральные сети новой пространственной структуры урбанизирующейся страны.

Город как предмет региональной политики становится инструментом (10) территориальной реструктуризации всего пространства страны, реинжиниринга территориально-локализованных бизнес-процессов, движения материальных и денежных потоков в направлении ускорения ее социально-экономического развития. Один из известных отечественных региональщиков-экистов Г. Лаппо отмечал еще в советское время: "Чем больше размеры территории, тем больше и потребность в средствах, которые позволили бы экономически "сжать" пространство, экономически сблизить разные части страны. Большие размеры территории усиливают потребность в концентрации обмена, что и удовлетворяется магистрализацией и полимагистрализацией" (11).

Важнейшим направлением "сжатия" пространства становится насыщение регионов средствами коммуникации и информатизации. Данная линия урбанизации приобретает характер императива в информационную эпоху. Причем, как видно из сообщений СМИ, квалификационный уровень российских подростков-компьютерщиков из малых и средних городов показывает, что перспективы информатизации и в "глубинке" многообещающие. Нужны лишь вложения в оснащение и обучение, а дальше по экспоненциальной нарастающей станет формироваться необходимая социальная база для будущего качественного "скачка" страны с ее "глубинкой" в постиндустриальное общество.

Ясно, что стихийно такого насыщения не достигнуть. Желательна помощь государства, региональных органов власти и управления, крупного бизнеса и среднего предпринимательского сектора, на деле заинтересованных в прогрессе своей страны, В региональной политике должны быть зафиксированы направления, нацеленные на наращивание парка персональных компьютеров в "глубинке" , обучение пользованию и созданию программных и информационных продуктов, подключение к выделенным линиям для связи с Интернетом, разработка мер по специализации работ в области информационных технологий и т.п.

***

Итак, социальное содержание урбанизации состоит в превращении горожан и жителей окружающей территории в особенное социальное образование - социальную общность по поселению (12). В этом видится своеобразный цивилизационный "виток" , возвращающий город в качество, с которого он начинал при формировании первых городов. Город, возникнув как сословный союз (13), возвращается к новому качеству сословного бытия, основанному на более высоком уровне социальности, сословию муниципального сообщества. Дальнейшая логика просматривается уже сейчас: через усиление связей между конурбациями и мегаполисом в последующем создать условия для перехода конурбационного уклада к мегаполисному укладу, сначала на ограниченных пространствах, а затем и в стране в целом. Мегаполисный уклад в таком качестве перестает быть укладом и характеризует принципиально новый уровень социализации страны и соответственно степень освоения ее пространства как культурного поля разнообразной, императивно экологической жизнедеятельности.

Это - будущая цель, но ее достижение - дело практической работы сегодняшнего дня. Несомненно, перспективы региональной политики в определяющей степени зависят от реального распределения власти и собственности между социально-экономическими укладами, от глубины понимания персонализирующими их политическими партиями перспектив развития России. Критерием уровня понимания проблем страны и соответствующих регионов, выдвигающих своих партийных лидеров, должна стать разработка соответствующих программ социального и экономического развития регионов на среднесрочную или долгосрочную перспективу. Ясно, что партии, объективно стоящие за развитие тех или иных укладов независимо от субъективной оценки своей роли в выборе сценариев развития общества и даже своего места в раскладе политических сил, могут повести страну не по той дороге, которая ведет к Храму.

1- Маергойз И. Географическое учение о городах. М.: Наука, 1987, с. 43, 45.

2- Маергойз И. Географическое учение о городах, с. 89.

3- Вебер М. Избранное. Образ общества. М.: Юрист, 1994, с. 317, 330.

4- Маергойз И. Географическое учение о городах, с. 73.

5- Вебер М. Избранное. Образ общества, с. 317.

6- Моисеев Н. С мыслями о будущем России. М.: Фонд содействия развитию социальных и политических наук, 1997, с. 100, 102.

7- Нещадин А., Горин Н. Феномен города: социально-экономический анализ. М.: Изограф, 2001, с. 124.

8- Преимущества "импорта умов и рук" из стран "ближнего зарубежья" подробно рассмотрены нами в статье "Система административно-территориальной реформы как реформа "территории" административной системы" на сайте http://www. audit-premier. ru /rcvicw/a-systcm.htm На этом сайте размещен и расширенный вариант данной статьи.

9- Нещадин А., Горин Н. Феномен города: социально-экономический анализ, с. 148.

10- Моисеев Н. Раздумья о будущем России, с. 180.

11- Лаппо Г.М. Города на пути в будущее. М.: Мысль,1987, с. 165.

12- Город: проблемы социального развития. Под ред. А. Дмитриева и М. Межевича. Л.: Наука, 1982.

13- Вебер М. Избранное. Образ общества, с. 355.