^ИС: Вопросы экономики
^ДТ: 18.10.2004
^НР: 010
^ЗГ: ОБ ИСПОЛЬЗОВАНИИ В РОССИИ ОПЫТА НОВЫХ ИНДУСТРИАЛЬНЫХ СТРАН В ФОРМИРОВАНИИ "ИНСТИТУТОВ РАЗВИТИЯ" И СТИМУЛИРОВАНИИ ИННОВАЦИОННОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА.
^ТТ:

ОБ ИСПОЛЬЗОВАНИИ В РОССИИ ОПЫТА НОВЫХ ИНДУСТРИАЛЬНЫХ СТРАН В ФОРМИРОВАНИИ "ИНСТИТУТОВ РАЗВИТИЯ" И СТИМУЛИРОВАНИИ ИННОВАЦИОННОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА.

Государственный университет - Высшая школа экономики, Межведомственный аналитический центр

Основным фактором устойчивого экономического роста сегодня считается конкурентоспособность. В свою очередь, она опирается па инновационную активность бизнеса. Успех, особенно в глобальном масштабе, во все большей степени обусловлен обновлением технологий, освоением новых рыночных ниш и организационными нововведениями (которые принято называть институциональными инновациями).

Как показывают результаты многочисленных исследований, инновационная активность российских предприятий до сих пор остается на низком уровне. Практически не используется инновационный потенциал российской науки и системы образования. В последнее время правительство предпринимало определенные усилия для формирования у хозяйствующих субъектов стимулов к инновациям. Эти цели, в частности, преследовал конкурс мегапроектов, организованный Минпромнауки в 2002-2003 гг. Сделаны некоторые шаги в направлении укрепления интеграции науки и образования.

Вместе с тем в рамках расширения использования программно-целевых методов управления социально-экономическим развитием необходим более четкий акцент на стимулировании инновационной активности. Поддержка инноваций должна стать одним из приоритетов политики правительства, что требует выработки механизмов и инструментов такой поддержки со стороны государства.

В данном докладе представлен успешный опыт ряда новых индустриальных стран, которым удалось существенно продвинуться в развитии инновационной активности и повышении конкурентоспособности своих национальных экономик несмотря на не слишком благоприятный общий экономический климат, сопротивление традиционных институтов и недостаток ресурсов. В их числе можно назвать Чили, Мексику, Израиль, Южную Корею и некоторые другие.

Опыт данных стран интересен тем, что использованные ими не вполне стандартные инструменты государственной поддержки в целом были существенно дешевле, чем в "старых" индустриальных странах, и при этом они оказались успешными в условиях как несовершенного рынка, так и весьма несовершенного государства. В частности, благодаря созданию системы так называемых ''институтов развития" Чили в течение последних двадцати лет удавалось обеспечивать 6-процентный среднегодовой темп роста ВВП при одновременном существенном расширении несырьевого экспорта. На основе реализации программ развития венчурной индустрии и поддержки высокотехнологичных компаний Израиль сумел из страны с "военно-аграрной" экономикой превратиться в один из центров глобальной "новой экономики". Южная Корея, известная как один из "азиатских тигров" 1970-1980-х годов, в результате пересмотра своей промышленной политики и адаптации ее к новым условиям смогла в короткие сроки преодолеть последствия кризиса 1997-1998 гг. и вернуться на траекторию устойчивого роста.

Обобщению опыта названных стран был посвящен семинар "Инновации, экономический рост и политика правительства", организованный Институтом Всемирного банка и Фондом Чили в марте 2004 г. в Сантьяго. Анализ материалов, представленных на семинаре, позволяет сделать ряд выводов о целях и механизмах политики правительства по стимулированию инноваций и повышению конкурентоспособности экономики.

Зачем государство должно вмешиваться в инновационную экономику?

Опыт стран, сопоставимых с Россией по уровню развития, показывает, что вмешательство государства в инновационные процессы нужно для того, чтобы в самом частном секторе создать те стимулы к инновациям, которые не генерирует в достаточной степени несовершенная институциональная среда. Конкретно речь идет о стимулах к внедрению новых технологий, выходу на новые рынки и запуску собственных технологических инноваций. При этом технологические инновации в новых индустриальных странах обычно трактуются существенно шире, чем принято в России: к ним относят не только высокотехнологичные отрасли, продукты и услуги, но и совершенствование традиционных "средних" технологий, организационные и экономические инновации, позволяющие производить дешевле, создавать производства, новые для внутреннего рынка.

Так, чилийская государственная корпорация CORFO, один из ведущих "институтов развития" в стране, под технологическими инновациями понимает: разработку новых для мирового или национального рынка продуктов или услуг; разработку продуктов и услуг, не производящихся в Чили; заимствование новых производственных процессов, значительно повышающих эффективность компаний.

Можно видеть, что поддерживаются не только собственные разработки, но и импорт и копирование технологий. Причем наибольший эффект творческого заимствования технологий был достигнут в среднетехнологичных секторах, не отягощенных слишком строгими ограничениями международного режима защиты интеллектуальной собственности и не требующих чрезмерно высоких начальных инвестиций. В рамках стимулирования выхода на новые рынки особый акцент делается на поддержке экспорта, поскольку мировой рынок является лучшим индикатором конкурентоспособности. Наконец, новые технологии рассматриваются не только в производственном, но и в организационно-управленческом аспекте. В числе успешных инноваций в сфере общественных интересов, улучшающих общие условия функционирования рынков, представители CORFO называли проекты по сертификации строительного оборудования и лесных угодий, разработку системы государственных закупок (см. приложение 2).

Что может сделать государство для создания стимулов?

Традиционно считается, что целью экономической политики правительства должно быть улучшение среды функционирования бизнеса. Так, в 1990-е годы в Португалии (которая в тот период была наименее развитой страной ЕС) одним из элементов программы повышения национальной конкурентоспособности стал существенный рост эффективности общественных институтов и государственного аппарата.

Улучшение институциональной среды обеспечивает уменьшение общей неопределенности и рисков и тем самым способствует сокращению издержек ведения бизнеса. Однако особенность институциональных реформ заключается в том, что они требуют времени. И опыт новых индустриальных стран показывает, что в условиях несовершенства рыночных механизмов помимо общих институциональных реформ и улучшения инвестиционного климата двигаться нужно еще по крайней мере в двух направлениях:

- уменьшение прямых издержек выхода на новые рынки;

- снижение прямых рисков новых проектов.

Подобные действия необходимы, когда бизнес объективно рассматривает риски инноваций как чрезмерные. В этих условиях правительство должно быть готово к тому, чтобы взять часть рисков на себя и инвестировать существенные средства в новые бизнес-проекты.

Например, правительство Израиля в рамках программы развития национальной венчурной индустрии (см. приложение 3) профинансировало 40% стартового капитала 10 частных инвестиционных фондов. Учрежденный при паритетном участии правительства Фонд Чили (см. приложение 1) уже в течение 20 лет занимается "выращиванием" новых бизнесов из перспективных инновационных проектов с последующей продажей созданных компаний в частные руки. Один из результатов этой деятельности - внедрение в Чили технологии искусственного разведения лососевых рыб и появление в стране совершенно новой отрасли.

Однако недостатки такой прямой государственной поддержки заключаются в том, что вместо стимулов к развитию она может порождать "поиск ренты" и способствовать распространению коррупции. Как пишет в одной из своих последних работ известный исследователь проблем развития Д. Родрик, к сожалению, на одну Корею приходится слишком много Заиров [1]. Еще в 1970-1980-е годы опыт развивающихся стран наглядно продемонстрировал, что в условиях несовершенных рыночных и общественных институтов адресная государственная поддержка слишком часто ведет к выбору неэффективных проектов, которые оказывались не способными привлечь частный капитал и закрывались вместе с прекращением государственной помощи.В результате такие проекты приносили прибыль лишь узкому кругу заинтересованных лиц в ущерб всей экономике и обществу. Эти широко известные "провалы государства" обусловливают традиционное недоверие экономистов либерального направления к промышленной политике и ее инструментам.

Тем не менее опыт новых индустриальных стран, добившихся заметных успехов в повышении своей конкурентоспособности в последние два десятилетия, показывает, что, хотя риски "провалов" промышленной политики полностью устранить нельзя, их можно существенно уменьшить. В этой связи важным является вопрос о том, как государству следует проводить свою политику и какой должна быть модель организации "институтов развития".

Как государство может участвовать в инновационных проектах?

Анализ успешного опыта новых индустриальных стран позволяет выделить ряд принципов, на которых строилась политика стимулирования инноваций и повышения конкурентоспособности экономики.

1. Ориентация не столько на макроэкономические результаты реализации проектов, сколько на демонстрацию иной, более эффективной и современной модели инновационного роста и частно-государственного партнерства. Инновационное развитие экономики не может быть обеспечено за счет бюджетного финансирования. Но средства, выделяемые правительством, могут послужить катализатором инновационных процессов, если в результате успешной реализации первых проектов бизнес сам убедится, что "это возможно".

Таким катализатором для венчурной индустрии в Израиле стала правительственная программа Yozma с общим объемом финансирования в 100 млн. долл. (см. приложение 3). Спустя семь лет после начала ее реализации в стране действовало свыше 100 венчурных фондов, в управлении у которых находилось около 10 млрд. долл. На подобный же демонстрационный эффект рассчитаны "золотые проекты" в рамках мексиканской программы "Аванчи" (см. приложение 4).

2. Существенное софинансирование проектов со стороны государства при сохранении управления проектами в руках бизнеса.

Следует отметить, что в Чили и в Израиле уровень государственного софинансирования составлял около 40% как при поддержке собственно инновационных проектов, так и при компенсации издержек выхода на новые рынки и освоения новых технологий. В отдельных случаях (создание частных центров передачи технологий, поддержка сертификации продукции малых и средних предприятий на соответствие стандарту ISO-9000) в Чили был возможен даже 50-процентный уровень софинансирования. Однако принципиальным является то, что всегда проекты управлялись самим бизнесом или специализированными посредническими организациями. Попытки избыточной регламентации инновационной деятельности со стороны правительства обычно приводят к провалу программ, организуемых совместно с бизнесом.

Это, в частности, произошло с первой израильской правительственной программой Inbal, предоставлявшей частным венчурным инвестиционным фондам государственные гарантии на их инвестиции (см. приложение 3). Сделав выводы из негативного опыта, правительство Израиля в рамках программы Yozma с самого начала объявило о приватизации пакетов акций в создаваемых инвестиционных фондах и предложило менеджерам фондов опционы на покупку данных акций. Последующее развитие показало, что такой шаг обеспечил сильные стимулы к быстрому росту капитализации фондов Yozma и расширению масштабов их деятельности.

3. Децентрализация государственной поддержки и формирование сети "институтов развития". Во всех рассмотренных странах правительства одновременно использовали различные каналы поддержки инновационной активности. Подобное экспериментирование и многообразие уменьшали риски "провалов государства" из-за неэффективной деятельности конкретных институтов и в дальнейшем позволяли расширять поддержку более эффективных из них при свертывании неудачных программ.

Так, в Израиле программа Yozma фактически заместила неудачную программу Inbal. В конце 1990-х годов с учетом успешного предшествующего опыта было заметно увеличено финансирование программы поддержки технологических инкубаторов, а также программы Magnet, ориентированной на поддержку совместных исследований, проводимых университетами и коммерческими фирмами.

4. Сохранение старых инновационных институтов с их встраиванием в новую систему либо постепенным замещением новыми институтами. При всей возможной неэффективности существующих институтов они выполняют определенные функции и их радикальное разрушение может негативно отразиться на инновационной системе. Оптимальным является вариант встраивания старых институтов в новую систему поддержки инновационной активности.

Пример такого рода дает Южная Корея, которой в последние годы удалось обеспечить эффективное сетевое взаимодействие старых крупных промышленных компаний и государственных НИИ с вузами и инновационными малыми предприятиями (см. приложение 4). Это взаимодействие привело к формированию динамичных инновационных кластеров вокруг университетов, расположенных в границах старых промышленных агломераций. Другой пример адаптации старых институтов к новым условиям - эволюция чилийской государственной корпорации CORFO, которая за 65 лет своего существования претерпела три серьезные трансформации и тем не менее по-прежнему играет большую роль в стимулировании инноваций и в повышении конкурентоспособности национального бизнеса (см. приложение 2).

5. Формирование доверия к новым институтам через личную репутацию управляющих. Для успеха любой политики очень важно доверие к ней со стороны тех, кому эта политика адресована. Особенно острой проблема доверия оказывается в условиях несовершенного рынка и неэффективного государства, когда среди экономических агентов традиционно преобладают негативные ожидания в отношении действий правительства. Считается, что доверие к новым институтам может быть обеспечено лишь за счет открытости и прозрачности их деятельности. Однако соблюдение всех требований прозрачности связано с достаточно большими издержками. Они могут быть чрезмерными при относительно ограниченных объемах финансовых ресурсов, которые правительства развивающихся стран и стран с переходной экономикой в состоянии выделить на поддержку инновационной активности. В этом случае доверие к новым институтам может достигаться за счет того, что в состав их высших органов управления и наблюдательных советов включаются представители государства и бизнеса, которые пользуются уважением в обществе и деловой среде (примерами здесь могут служить Фонд Чили, CORFO и др.). Более того, подобная команда "первопроходцев" обладает реальными, а не номинальными полномочиями и активно участвует в принятии решений. Как правило, такие люди не склонны рисковать своей репутацией ради извлечения краткосрочных выгод и в то же время обладают достаточным опытом для того, чтобы уже на ранних стадиях обеспечить должную эффективность "институтов развития" при одновременном снижении их стоимости. Другим важным механизмом повышения эффективности "институтов развития" является регулярная внешняя оценка реализуемых ими программ. Она проводилась в Чили и в Израиле с привлечением международных экспертов и позволила определить общеэкономический эффект этих программ и соотнести его с затратами правительства на их осуществление.

6. Реализация функций поддержки через бизнес-посредников. Риск неэффективного использования средств возрастает в тех случаях, когда государственные органы непосредственно взаимодействуют с компаниями, претендующими на государственную поддержку. Это связано с тем, что правительственное чиновники, как правило, не обладают достаточной квалификацией для оценки качества представляемых проектов и связанных с ними рисков. Кроме того, в случае прямых контактов между чиновниками и представителями бизнеса, обращающимися за поддержкой, увеличивается риск коррупции. Опыт стран Латинской Америки показывает, что для уменьшения подобных рисков целесообразна передача функции по оказанию государственной поддержки частным посредникам. Так, в Чили программы поддержки инноваций и повышения конкурентоспособности реализуют не министерства и ведомства, а 21 независимое агентство, большинство из которых функционирует как частные неприбыльные корпорации, работающие по контракту с правительством. Подобный "аутсорсинг" функций господдержки с передачей их частно-государственным посредникам позволяет правительству, помимо прочего, более эффективно осуществлять мониторинг и контроль реализации соответствующих программ.

7. Предоставление услуг вместо денег. Стимулы к извлечению ренты из взаимодействии с государственными органами заметно ослабляются, когда предприятия вместо денежных субсидий получают услуги. В их числе могут быть: обучение персонала; содействие сертификации продукции; обеспечение бизнеса научно-технической информацией и результатами НИОКР, осуществленных в рамках государственного финансирования; предоставление площадей (например, технопаркам) на территории государственных вузов или НИИ на льготных условиях и т.д. Важно, что оказание подобных услуг также перепоручается частным компаниям, которые демонстрируют несравненно более высокую эффективность по критерию цена-качество.

Один из примеров практического применения данного подхода - государственная программа содействия сертификации предприятий малого и среднего бизнеса в Чили в соответствии с требованиями ISO-9000. С ее помощью международную сертификацию получили примерно 25 тыс. из 100 тыс. чилийских средних предприятий. Величина расходов на подобную сертификацию для одной компании составляет, как правило, 20-30 тыс. долл. (в зависимости от масштабов деятельности). Правительство финансировало 50% расходов на прохождение сертификации, вторые 50% должна была оплатить компания, обратившаяся за поддержкой. При этом бюджетные средства перечислялись не компании-заявителю, а непосредственно международному агенту, проводящему сертификацию. Результатом программы стало снижение барьеров входа на внешние рынки для предприятий среднего бизнеса, что способствовало общему повышению конкурентоспособности экономики Чили.

8. Поддержка кооперации и взаимного обучения. Малый и средний бизнес является тем полем, где апробируются инновации, которые потом в массовых масштабах могут быть внедрены крупными компаниями. Малые предприятия более гибки и склонны к рискованным проектам. Именно поэтому программы поддержки инноваций обычно ориентированы на малый и средний бизнес. Однако правительства в новых индустриальных странах не располагают теми финансовыми ресурсами, которые на подобные цели способны направить развитые страны. (Например, известная американская программа SBIR получает ежегодное финансирование в объеме около 2 млрд. долл., а размеры грантов SBIR составляют 100 тыс. долл. для первой стадии поддержки и 750 тыс. долл. - для второй; для сравнения, в Чили размер правительственных грантов для технологических проектов обычно не превышает 20-30 тыс. долл.). В данной связи правительства новых индустриальных стран стремятся оказывать поддержку не индивидуальным предприятиям, а их группам или отраслевым ассоциациям.

Так, государственная корпорация CORFO поддерживает поездки за рубеж менеджеров чилийских фирм для ознакомления с уровнем развития технологий в ведущих транснациональных компаниях, софинансирует создание частных центров передачи технологий, предоставляющих свои услуги всем компаниям соответствующей отрасли или сектора (см. приложение 2). В Бразилии на основе взаимодействия с ассоциацией Valexport правительственное агентство CODEVASF способствовало координации усилий местных производителей, направленных на модернизацию и диверсификацию продукции, решение конкретных проблем (уничтожение фруктовой мухи), установление и выполнение стандартов качества, развитие экспорта (см. приложение 6). Правительство Южной Кореи обеспечивает условия для совместного использования малыми инновационными компаниями оборудования, имеющегося в распоряжении крупных корпораций и государственных исследовательских институтов (см. приложение 5).

Подобный подход существенно снижает расходы правительства на реализацию программ и одновременно способствует формированию инновационных кластеров, в рамках которых возможны совместное обучение и эффективный обмен лучшим опытом между малыми и средними фирмами.

Анализ опыта новых индустриальных стран свидетельствует о необходимости изменения политики правительства в области стимулирования инноваций. По нашему мнению, в рамках заявленного правительством РФ расширения применения программно-целевого подхода необходимо, чтобы формирование кластера инновационной экономики было определено как главная цель одной из новых федеральных целевых программ (ФЦП). Выделение инноваций в качестве национального приоритета определяется тем, что они сегодня являются ключевым фактором повышения конкурентоспособности экономики. При этом данная цель должна достигаться посредством не государственной поддержки отдельных секторов и отраслей, а создания у всех экономических агентов стимулов к инновациям и выходу на новые рынки.

С учетом того, что разработка новой крупной ФЦП подобной направленности потребует определенного времени и в полном масштабе такая программа, по-видимому, может быть запущена только с 2006 г., целесообразно уже в текущем году предусмотреть в рамках бюджета 2005 г. выделение ресурсов для проведения ряда экспериментов с "институтами развития".

В частности, по нашему мнению, уже в конце 2004 г. может быть разработан и запущен в действие с начала 2005 г. ряд локальных инновационных программ. В их числе можно выделить:

- создание "фонда фондов" в целях стимулирования развития венчурной индустрии. Возможный аналог - израильская программа Yozma [2];

- программу поддержки экспорта для малого и среднего бизнеса (предприятия всех отраслей с числом занятых до 1000 чел.), предусматривающую частичную компенсацию расходов на установление контактов с зарубежными партнерами, на участие в международных выставках и ярмарках, стартовых расходов на маркетинг и т.д. Возможный аналог - программы корпорации CORFO в Чили;

- программу поддержки сертификации на соответствие стандартам ISO-9000/ISO-14000 для малых и средних предприятий (с частичным софинансированием из бюджета и выплатой субсидий не компании-заявителю, а международному агенту, проводящему сертификацию). Возможный аналог - соответствующая программа, реализуемая в Чили корпорацией CEPRA.

- программу поддержки экспорта образовательных услуг. Российские пулы (в особенности технического и медицинского профиля) могут предоставлять вполне качественные и конкурентоспособные по цене образовательные услуги для иностранных студентов. Для восстановления и поддержки этого рынка, обладающего значительным потенциалом инновационной активности, государству целесообразно помочь вузам в создании инфраструктуры экспорта образовательных услуг через конкурсное софинансирование проектов внедрения современных технологий обучения и развития социальной инфраструктуры для приема студентов. При этом важно привнесение в образовательную среду управленческого опыта и маркетинговых знаний. Инструментом решения этой задачи может стать создание частно-государственной корпорации "Рособразование", призванной способствовать продвижению российских образовательных услуг на мировом рынке. С учетом того, что спрос на российские образовательные услуги будет скорее предъявляться странами "третьего мира", Россия в целях расширения платежеспособного спроса на данном рынке может инициировать новые программы заимствований по линии Всемирного банка, ориентированные на развивающиеся страны. Такие программы могут включать в себя оплату стоимости обучения студентов из развивающейся страны в любом университете, выбранном данной страной из списка университетов, аккредитованных Всемирным банком. Для участия в такой программе по ряду направлений возможно формирование консорциумов с участием российских, европейских и американских университетов.

- программу поддержки инновационных кластеров в регионах. Такая программа может быть ориентирована на малые и средние университетские города, обладающие достаточным научным и образовательным потенциалом. Она может включать в себя конкурсный отбор и софинансирование проектов, совместно разработанных муниципалитетами, университетами и/или академическими институтами с участием бизнес-структур. Возможный аналог - комплекс мер, предпринятых национальным и местными правительствами для развития компьютерного, телекоммуникационного, фармацевтического и биотехнологического кластеров в индийских штатах Бангалор и Хидерабат. При определении дизайна подобной программы в России также может быть учтен опыт израильской Magnet program и формирования инновационных региональных кластеров в Южной Корее по обеспечению взаимодействия крупных и малых компаний, университетов, правительственных лабораторий и местных властей.

В целях вовлечения бизнеса в процесс обсуждения и выработки решений по поддержке инновационных процессов возможно формирование в рамках Совета по конкурентоспособности и предпринимательству при председателе Правительства РФ специальной рабочей группы по инновациям. В случае конструктивного диалога между правительством и бизнесом одним из результатов деятельности такой рабочей группы может стать создание российского аналога Фонда Чили, ориентированного на "выращивание" новых инновационных бизнесов. По аналогии с Чили данный фонд может быть создан при паритетном финансировании со стороны правительства и частного сектора с активным вовлечением представителей частного сектора в управление фондом.

Для управления новыми инновационными программами целесообразно использование и уже зарекомендовавших себя структур, таких, как Национальный фонд подготовки кадров (НФПК), Фонд реструктуризации предприятий и развития финансовых институтов и некоторые другие фонды, управляющие проектами Всемирного банка. Также целесообразно введение представителей бизнеса в управляющие органы новых инновационных программ (здесь может быть учтен опыт конкурса мегапроектов Минпромнауки в 2002-2003 гг.).

Для получения более подробной информации о дизайне "институтов развития" за рубежом целесообразно более тесное взаимодействие с Институтом Всемирного банка (WBI), который в последние годы активно занимался анализом и обобщением опыта функционирования подобных институтов в новых индустриальных странах. В частности, при поддержке WBI возможно проведение серии семинаров, посвященных конкурентоспособности с опорой на инновации, в ходе которых могут быть детально рассмотрены различные аспекты становления институтов конкурентоспособной экономики. Особое внимание при этом следует уделять практическому опыту стран с несовершенными рыночными и государственными институтами, таких, как Бразилия, Чили, Мексика, Южная Корея, Малайзия.

В случае, если предложенные выше локальные программы окажутся результативными, в дальнейшем возможно расширение масштабов финансирования успешных моделей с постепенным сокращением финансирования менее эффективных старых программ и с интеграцией новых программ в общенациональную программу поддержки инноваций.

***

Приложение 1

Опыт "выращивания" инновационных бизнесов: Фонд Чили

Фонд Чили - частная некоммерческая организация, специализирующаяся на управлении технологическими проектами, предоставлении технологических услуг (например, помощь в сертификации, оформлении лицензий, подготовке кадров) и на инкубации инновационных компаний в нишах технологий среднего уровня. Области деятельности Фонда: агробизнес, морские ресурсы, лесная и лесоперерабатывающая промышленность, туризм, экология и образование. Источники финансирования - государственный бюджет (средства на НИОКР), средства частных компаний и лиц и собственные ресурсы.

Пример Фонда Чили поучителен по нескольким причинам. Во-первых, он показывает принципиальную возможность взаимодействия рыночных и нерыночных институтов в инновационных процессах, особенно при организации и управлении рискованными государственными инвестициями в рамках бизнес-проектов и вне поля бюрократических ограничений. Во-вторых, заслуживают внимания одновременные постановка и гармонизация коммерческих и социальных задач. В-третьих, представляется важной высокая адаптивность Фонда: его задачи, механизм управления и принципы финансирования проектов изменялись при изменении макроэкономической ситуации, рыночного спроса на инновации и по мере накопления опыта и репутации в бизнес-сообществе. Причем среда, в которой действует Фонд, во многом напоминает российскую: сегментированная инновационная система, характеризующаяся практически полным отсутствием пересечений академических и университетских НИОКР с потребностями, промышленного сектора; консервативная банковская система, не склонная кредитовать технологические компании; низкая активность крупных промышленных корпораций в инновационной сфере; ориентация правительства на поддержку малого и среднего бизнеса с максимальным эффектом для занятости при недостаточном внимании к развитию экономики знаний. Другой проблемой Чили остается отсутствие спроса на технологическую активность с высокой добавленной стоимостью.

Фонд Чили был создан в 1976 г. в результате договоренности между правительством и компанией ITT: в обмен на возвращение национализированной прежним правительством компании ее законным владельцам последние приняли на себя обязательство создать и профинансировать новый институт, призванный стимулировать инновационный рост экономики Чили. Начальные инвестиции составили 50 млн. долл., ITT получила контракт на управление Фондом в течение 10 лет. Были выбраны два основных направления его деятельности: телекоммуникации (в связи со специализацией ITT) и пищевая промышленность. Введена система проектного финансирования с ориентацией как на коммерческие, так и на социальные результаты.

Однако телекоммуникационные инновации оказались неуспешными: местные разработки не могли конкурировать с уже ставшими массовыми технологиями транснациональной ITT, которые к тому же поставлялись на льготных условиях вместе с оборудованием. Сыграло свою роль и недоверие к новому институту со стороны местного бизнеса, поскольку для завоевания репутации (в настоящее время - одного из основных конкурентных преимуществ Фонда) требовались время и опыт успешной реализации проектов. Из неудачи был извлечен важный урок: Фонд переориентировался с поддержки амбициозных проектов НИОКР на заимствование технологий среднего уровня на международном рынке (которые в пищевой отрасли не имели барьеров защиты интеллектуальной собственности) и сосредоточился на гибких экспортных кластерах агробизнеса.

В целом политика Фонда в отношении технологических заимствований и защиты прав интеллектуальной собственности заслуживает отдельного рассмотрения. Так, Фонд занимался активным поиском рыночных ниш, в которых можно было добиться конкурентоспособности и "запустить" форирование целых подотраслей промышленности в рамках модернизации традиционных технологий, не защищенных строгими патентами. Институциональное оформление патентного права обычно происходило после того, как национальные фирмы достигали высокого уровня развития своего инновационного потенциала и только потом проявляли желание защитить свои достижения. Также активно использовались возможности регионального и зонального режимов защиты прав интеллектуальной собственности.

Вместе с организационными нововведениями Фонд перешел от бюджетного субсидирования к смешанному финансированию и схеме возвратности проектных инвестиций по мере выхода бизнесов на коммерческую самостоятельность с их последующей продажей. Так, в период между 1976 и 2003 гг. ежегодный бюджет Фонда вырос с 2, 3 млн. до 24 млн. долл., а доля самоокупаемых проектов - с 0 до 87%. Это было связано как с низким внутренним спросом на инновации со стороны частного бизнеса, который практически не инвестировал в рискованные технологические проекты, так и с неожиданной эффективностью механизма внедрения и распространения технологий с помощью создания и продажи технологических компаний. За 20 лет Фондом была создана 61 фирма, 2/3 из них проданы на рынке. Пик успеха Фонда пришелся на середину 1980-х годов, когда были проданы 4 наиболее успешных компании: разведение антарктического лосося (технология заимствована в США и Канаде); производство говядины в вакуумной упаковке (США), промышленное выращивание ягод и разведение морепродуктов. Только продажа лосося на мировом рынке приносит сегодня Чили 1, 3 млрд. долл. в год.

Особого внимания заслуживают модель организации Фонда и механизм его деятельности (см. рис. 1).

Графические материалы:

Рис. 1. Модель организации Фонда Чили

Главный фактор успеха - создание инновационной управленческой команды из предпринимателей, которые проявили заинтересованность и готовность рисковать не только в коммерческих, но и в национальных целях. К тому же они поддерживают хорошие связи с единомышленниками в правительстве, так что деятельность Фонда получает одобрение и ограниченное финансирование со стороны государства, при этом он остается бизнес-организацией, а не государственным учреждением.

Под единой крышей Фонда были объединены практически все элементы инновационного процесса - от идентификации рыночных ниш до конструирования "цепочек" создания стоимости и учреждения компаний. Так что Фонд стал системным интегратором инновационных проектов, посредником между государством и частным бизнесом и в конечном счете - успешной демонстрационной моделью нового инновационного института.

Отметим диверсифицированную структуру бизнеса Фонда, включающую услуги, обучение, управление технологическими проектами, венчурное предпринимательство. Таким образом, сформирован портфель коммерчески жизнеспособных проектов, обеспечивающих финансовую устойчивость и некоторое пространство независимости Фонда.

Фонд остается лидером инновационного бизнеса в Чили на протяжении почти 30 лет. Чтобы избежать старения организации, он все время экспериментировал, искал новые проекты и способы их реализации, а также сделал ставку на "экстравагантных олигархов", готовых рисковать не только ради прибыли.

***

Приложение 2

Стимулирование инноваций в Чили: опыт CORFO**

Если Фонд Чили фактически представляет собой частную некоммерческую корпорацию, получившую известность благодаря успешному "выращиванию" новых бизнесов, то CORFO - это иной, государственный тип "института развития", который в настоящее время также играет большую роль в стимулировании инноваций и повышении конкурентоспособности чилийских компаний.

Достаточно показательна эволюция, которую прошла эта организация за свою долгую историю. CORFO была основана в 1939 г. как публичная корпорация. Совет директоров возглавляет министр экономики Чили, исполнительный вице-президент назначается президентом республики. В 1939-1973 гг. CORFO действовала как прямой инвестор и инвестиционный банк, финансировавший индустриализацию и осуществлявший вложения в базовые отрасли - электроэнергетику, нефть, сталь, телекоммуникации и т.д. В 1973-1990 гг. на нее были возложены функции по приватизации и обеспечению информации для инвесторов. И, наконец, с 1990 г. CORFO вновь стала играть более активную роль в экономическом развитии.

Миссия CORFO формулируется сегодня как "укрепление конкурентоспособности чилийской экономики, включая ее общественный и частный секторы, посредством повышения качества менеджмента компаний, развития кооперации, инноваций, формирования капитала и создания новых бизнесов в целях обеспечения сбалансированного развития Чили". Ставка делается на поддержку развития частного сектора путем преодоления наиболее значимых "провалов рынка" и улучшения бизнес-среды.

Эти задачи решаются CORFO через два инновационных фонда, входящих и структуру корпорации. Первый из них - FONTEC - концентрирует свою активность на содействии инновациям и технологическому развитию чилийских компаний. Второй - Фонд развития и инноваций (FDI) - в большей степени ориентирован на поддержку "доконкурентных" инноваций в бизнесе, обеспечивающих в дальнейшем широкие выгоды для всей отрасли, а также инновационных проектов в общественном секторе. Каждый из фондов в настоящее время располагает годовым бюджетом в размере 12 млн. долл. США.

Направления деятельности FONTEC характеризует таблица 1. Как видно из данных таблицы, ключевое направление деятельности FONTEC, на которое приходится почти 1/5 всех расходов, - поддержка технологических инноваций. Следует особо подчеркнуть, что средняя стоимость одного поддержанного проекта составляла всего 70 тыс. долл. Это отражает иную, чем в России, существенно более широкую трактовку самого понятия инноваций.

Графические материалы:

Таблица 1 FONTEC: основные статистические показатели за 1991-2003 гг. (в млн. долл. США)

В частности, в качестве технологических инноваций FONTEC рассматривает:

- разработку новых продуктов или услуг, которые не существуют на мироном или на национальном рынке и для которых могут быть созданы национальные производственные мощности;

- разработку продуктов и услуг, которые хотя и присутствуют на национальном рынке, но не производятся в Чили;

- инкорпорирование новых производственных процессов, не существующих в стране, которые значительно повышают эффективность и производительность компании.

Второе по значимости направление - коллективный трансфер технологий. Это направление включает в себя поездки за рубеж менеджеров пяти и более чилийских фирм для ознакомления с уровнем развития технологий в ведущих транснациональных компаниях, для установления контактов с технологическими центрами и участия в ярмарках технологий. Кроме того, FONTEC софинансирует расходы, связанные с приглашением в Чили международных экспертов в конкретных технологических областях, которые обеспечивают специализированные индивидуальные или коллективные консультации для компаний по вопросам непосредственного применения технологий. Средняя стоимость одного подобного проекта составляла около 30 тыс. долл., из которых так же, как и в случае с технологическими инновациями, FONTEC покрывает около 40%, а 60% оплачиваются самими компаниями.

Близкой по сути является поддержка со стороны FONTEC частных центров трансфера технологий, предоставляющих свои услуги всем компаниям соответствующей отрасли или сектора. Эти проекты были относительно немногочисленными, относились к категории наиболее крупных (средней стоимостью около 300 тыс. долл.) и отличались также меньшей долей частного софинансирования (которая лишь незначительно превышала 50%).

Процедура принятия решений о выделении средств сравнительно упрощена. Поддержка в форме грантов выделяется "по запросу", без выдвижения специальных отраслевых или технологических требований. Предварительно проект оценивается административным сотрудником CORFO с учетом технических и экономических аспектов проекта, а также финансового состояния и управленческих возможностей компании-заявителя. Окончательное решение принимается Советом в составе восьми членов, трое из которых представляют частный сектор. Практика работы фонда показала, что риски возможной субъективности в принятии решений о финансировании проектов перекрываются экономией издержек фонда и заявителей, которая обеспечивается простотой процедур предварительной оценки заявок.

В рамках внешней оценки деятельности фонда, проведенной в 1996 г., были проанализированы 15 наиболее перспективных проектов, поддержанных FONTEC. Их текущая стоимость составляла 217 млн. долл., из которых 55 млн. определялись вкладом FONTEC. Это можно сопоставить с 32 млн. долл., которые составляли общую сумму расходов на программу с момента ее создания и до момента оценки.

Характеристика основных направлений деятельности Фонда развития и инноваций (FDI) дана в таблице 2.

Графические материалы:

Таблица 2 Фонд развития и инноваций (FDI) в 2003 г.

Как видно из приведенных данных, свыше 70% всех расходов в 2003 г. пришлось на поддержку инновационных бизнес-проектов в "доконкурентной" стадии и инноваций в сфере общественных интересов. При этом под такими инновациями понимаются инициативы, которые улучшают, общие условия функционирования рынков. Примеры реализованных проектов подобного рода: системы сертификации строительного оборудования и лесных угодий; система государственных закупок.

Инновационные бизнес-проекты на "доконкурентной" стадии - это инициативы по исследованиям и разработкам, которые имеют коммерческую перспективу и в дальнейшем обеспечивают широкие выгоды для всей отрасли. В качестве примеров можно назвать успешные проекты по разработке и внедрению технологий разведения осетровых, выращивания персиков (Genoma Chile Project) и особых лесных пород, по использованию биотехнологий в горном деле.

В качестве бенефициариев в обоих случаях, как правило, выступают исследовательские институты и центры (действующие как общественные или некоммерческие организации), университеты и иные академические учреждения, а также компании по трансферу технологий.

Посредством предоставления стартового капитала FDI оказывает содействие созданию новых компаний, чей бизнес носит инновационный характер. Фонд поддерживает инновационные проекты и проекты технологического развития, в результате реализации которых может возникнуть прибыльный бизнес на основе взаимодействия с национальными или международными партнерами.

Несмотря на позитивную оценку деятельности обоих инновационных фондов, руководители CORFO считают, что темпы инноваций в экономике низки. Причины этого они видят в небольших масштабах государственной поддержки, в неадекватном дизайне инструментов поддержки для конкретных групп компаний и в отсутствии у компаний достаточных стимулов к инновациям особенно на стадии разработок. В качестве возможных решений предлагается более широкое участие крупных национальных предприятий и транснациональных компаний в "доконкурентных" исследованиях, а также расширение инвестиций в человеческий капитал. В частности, обсуждается вероятность реализации специальной программы закрепления в бизнесе обладателей степеней магистра и доктора наук (по аналогии с Мексикой), реформирования учебных программ в чилийских университетах и центрах технического обучения.

***

Приложение 3

Программы поддержки высокотехнологичных компаний в Израиле в 1990-е годы*

С учетом экономических и социальных вызовов конца 1980-х начала 1990-х годов, связанных с сокращением военных расходов и реструктуризацией военной промышленности, а также с притоком большого числа высококвалифицированных технических специалистов и исследователей в ходе эмиграции из бывшего СССР, в 1991-1993 гг., правительством Израиля был принят пакет новых программ стимулирования технологических инноваций. Их краткая характеристика приведена в таблице 3.

Как видно из таблицы 3, изначально в 1991-1992 гг. было запущено три программы (Inbal, Magnet и технологические инкубаторы), ориентированные на разные категории участников инновационного процесса - венчурные инвестиционные компании, университеты и малые инновационные предприятия. Если вторая и третья программы с самого начала оказались весьма успешными и в дальнейшем правительство заметно расширило объем их финансирования, то программа Inbal была признана неэффективной. Последующий анализ показал, что неудачным оказался дизайн программы. Она не смогла обеспечить достижение критической массы капитала, необходимой для формирования венчурной индустрии. Инвестиционные фонды, входившие в программу, не получили значимых стимулов для осуществления масштабных высокорисковых инвестиций.

В результате вместо данной программы с 1993 г.была запущена программа Yozma, с которой эксперты связывают развитие венчурной индустрии и бурный рост высокотехнологичного сектора в Израиле. Отличия данной программы заключались в том, что созданная в ее рамках государственная инвестиционная компания Yozma выступала как "фонд фондов". Ее капитал был вложен в 10 вновь созданных инвестиционных фондов. В каждом случае пакет акций, принадлежавших правительству, составлял не более 40%, то есть контроль над фондами оставался в частных руках. При этом инвестированные правительством 100 млн. долл. обеспечили привлечение в венчурную индустрию около 150 млн. долл. средств частного сектора. В совокупности это позволило получить необходимую критическую массу венчурного капитала для инвестиций в высокотехнологичные проекты.

К участию в создании фондов Yozma правительством были приглашены крупные зарубежные финансовые и инвестиционные компании. Однако создаваемые фонды должны были управляться израильскими независимыми частными компаниями. Сочетание этих условий обеспечило эффективный трансфер передового опыта и управленческих технологий, которыми обладали зарубежные акционеры фондов Yozma.

Программа также смогла создать у менеджеров фондов Yozma значимые стимулы к росту их капитализации. В рамках данной программы предпочтение отдавалось фондам с организационно-правовой формой закрытого партнерства (limited partnership) в отличие от формы открытого акционерного общества (publicly traded company), характерной для программы Inbal. При этом с самого начала правительство заявило о намерении приватизировать активы, приобретенные им в ходе реализации программы. В этих целях фондам, созданным с участием компании Yozma, были предложены опционы на выкуп акций, принадлежащих правительству, по фиксированной цене плюс ограниченный процент (5-7% годовых). Опционы действовали в течение 5 лет с момента создания фонда и были полностью реализованы к 1998 г.

В рамках программы также удалось организовать процесс коллективного обучения посредством вовлечения в деятельность фондов Yozma известных зарубежных компаний (которые работали вместе с местными фирмами и совместно управляли проектами), участия представителей государственной компании Yozma в заседаниях советов директоров дочерних фондов, а также стимулирования совместного финансирования ими отдельных проектов. Более того, государственные представители в советах директоров отвечали за выявление и распространение позитивного опыта технологических и организационных инноваций, если таковой появлялся и процессе реализации проектов. Таким образом, сама конструкция программы стимулировала кооперацию и обмен опытом.

Все это способствовало копированию модели инвестиционного фонда, предложенной в рамках программы, и привело к бурному росту венчурной индустрии в Израиле. К 2001 г. в стране действовало более 100 венчурных компаний по сравнению с 2 в 1990 г. При этом бывшие фонды Yozma до сих пор остаются лидерами отрасли. В 2001 г. примерно 5, 5 млрд. из 10 млрд. долл. в израильской венчурной индустрии находилось под управлением бывших менеджеров фондов Yozma.

Конечными результатами реализации программы Yozma в сочетании с программой Magnet и программой технологических инкубаторов стали резкий рост инновационной активности и расширение экспорта высокотехнологичной продукции из Израиля. Общее число ежегодно создаваемых в Израиле новых высокотехнологичных компаний увеличилось с 300-350 в 1993-1994 гг. до 1000-1500 в 1999-2000 гг. Масштабы высокотехнологичного экспорта возросли с 2, 2 млрд. долл. в 1991 г. до 11 млрд. долл. в 2000 г. При этом существенно повысилась доля высокотехнологичной продукции в общем объеме экспорта (до 46% в 2000 г.). С середины 1990-х годов также наблюдался активный выход израильских компаний с IPO (первичное публичное размещение акций) на фондовые рынки в США и Европе. К 2000 г. в США торговались акции свыше 150 израильских или связанных с Израилем компаний. Большинство из них составляли вновь созданные высокотехнологичные компании.

***

Приложение 4

Стимулирование инноваций в Южной Корее в конце 1990-х годов*

Кризис конца 1990-х годов показал, что модель "догоняющего развития", обеспечившая столь значительные успехи новым индустриальным странам Юго-Восточной Азии, во многом исчерпала себя. Знаменитые чеболи - диверсифицированные южнокорейские промышленные конгломераты, организованные по принципу вертикальном интеграции и осуществлявшие наибольшие затраты на НИ ОКР и инвестиции в основной капитал, стали терять лидерство в "новой экономике". Более того, эффективность их затрат на НИОКР снизилась, начала разрушаться вертикальная интеграция, конгломераты приступили к консолидации бизнеса на конкурентоспособных направлениях. Произошли структурные реформы в правительстве и в промышленности, усилилась конкуренция в традиционных для корейской экономики нишах. Современная модель научно-технологической политики в Южной Корее представлена в таблице 4.

Графические материалы:

Таблица 4. Модель научно-технологической политики в Южной Корее

В этих условиях возникли некоторые новые инновационные механизмы, которые, по оценкам, могут открыть для страны возможности уже для постиндустриального лидерства. Речь идет о создании инновационных сетей и кластеров, которые используют иную, чем прежде, комбинацию традиционных и новых участников технологического рынка. Более того, такие кластеры имеют тенденцию к региональной концентрации в границах старых промышленных агломераций. Крупные предприятия продолжают оставаться важными игроками в новой системе, однако меняются природа их инновационной деятельности и характер отношений с малыми и средними предприятиями. Важно, что ни один из традиционных элементов инновационной системы в ходе реформ не был утрачен. Промышленные комплексы, государственные НИИ и институты высшей школы, организации научной инфраструктуры и частные корпорации не прекратили заниматься инновациями. Однако произошли их внутренняя реструктуризация и переориентация на сетевое взаимодействие с другими институтами.

Отметим ряд признаков возникающих инновационных сетей и кластеров.

Инновационные сети возникли преимущественно в высокотехнологичных отраслях, таких, как биотехнология, информация и связь. Они отличаются развитом специализацией, поддерживают тесные связи с высшей школой, государственными НИИ и другими частными фирмами (см. табл. 5) Как правило, они склонны к географической консолидации и действуют в рамках региональных агломерации. Примерами могут служить Долина Даедук, технопарк Поханг и Долина Тегеран вокруг Сеула. Так, наукоград Долина Даедук строится по принципу Силиконовой долины и по сути своей является региональной инновационной системой со всеми присущими ей элементами: институтами разной природы, инфраструктурой, технологическим бизнес-инкубатором (см. табл. 6) и высокотехнологичными промышленными фирмами. Биотехнологический кластер Долины Даедук консолидируется вокруг холдинга ИнБиоНет, который в 1996 г. отпочковался от крупного государственного института - бизнес-инкубатора. Он включает 14 компаний, специализирующихся на различных направлениях биотехнологий и отличается необычайно высокой эффективностью: всего за семь лет со дня основания холдинг нового типа с 40 занятыми разработал более 40 технологий и получил 17 патентов на изобретения. Одновременно с участием в сети Долины Даедук он участвует в восьми других инновационных сетях. Важно, что синергетический эффект сетевого взаимодействия достигается несколькими инструментами: совместным использованием дорогостоящего научного оборудования, сотрудничеством в разработке "пакетных" технологий, инкубированием новых бизнесов и гибким использованием исследователей в различных комбинациях в зависимости от проектов.

Чеболи приняли стратегию проникновения в новые рыночные ниши при помощи корпоративных исследовательских центров и активного сетевого взаимодействия с НИИ, университетами, другими чеболями и малыми компаниями. Они также преуспели в создании наукоемких региональных агломераций, таких, как электронный комплекс Куми и автомобильный и судостроительный центр Вулсан. В чеболях осуществляется реструктуризация корпоративной системы НИОКР: наряду с корпоративными центрами НИОКР появились венчурные компании, объединенные в некие венчурные "клубы" материнских фирм. Так, в 1998-2001 гг. число венчурных компаний увеличилось с 2 тыс. до 11 тыс., а число исследовательских центров на базе крупных корпораций - с 2 тыс. до 9 тыс.

Повышается доля НИОКР, осуществляемых малыми и средними фирмами в кооперации с другими участниками инновационного процесса. Как правило, они пытаются взаимодействовать с другими инновационными институтами в среднетехнолочных нишах (текстильная, обувная промышленность, часто тоже в рамках агломераций) или выступать как специализированные субпоставщики крупных корпораций. Партнерами малых инновационных фирм являются университеты (38, 9% проектов), государственные лаборатории (20%), национальные корпорации (35, 2%) и иностранные фирмы (5, 9%). Новым явлением стали альянсы крупных корпораций и малых высокотехнологичных фирм: первые заинтересованы в новых бизнесах при сохранении специализации основной компании; вторые получают доступ к инвестиционным и маркетинговым ресурсам крупных корпораций.

Таким образом, суть послекризисных институциональных инноваций в Южной Корее заключается в активной поддержке технологического и бизнес-сотрудничества традиционных и новых институтов, их сетевого взаимодействия на новой основе, в открытости и использовании мультипликационного эффекта региональной кластеризации. Все это позволило резко увеличить эффективность НИОКР и освоиться в новых высокотехнологичных нишах.

***

Приложение 5

Мексика: программа "Аванчи"*

Мексика обладает сравнительно скромной инновационной системой: 27 тыс. исследователей объединены в 170 центров НИОКР, расходы на науку составляют 0, 4% ВВП. Основой системы является национальная сеть исследовательских центров, которая координируется Советом по науке и технологиям (CONACYT) и охватывает примерно 1/5 всех институтов и занятых. Важным элементом системы является также группа советников по НИОКР, состоящая из представителей академии наук, ученых прикладных институтов и промышленных палат. Финансирование науки традиционно осуществляется через сеть отраслевых научных фондов, также действуют налоговые льготы (из налогооблагаемой базы вычитается 30% ежегодных расходов на НИОКР, сделанных частными корпорациями) и система госзакупок для поддержки стартового и венчурного капитала в технологической области. В число инструментов проведения политики CONACYT входит стимулирование частно-государственных партнерств в научно-технологической сфере и "встраивание" в высокотехнологичные международные "цепочки" создания стоимости.

Эксперты отмечают, что проблемы инновационной системы страны связаны с низким уровнем финансирования НИОКР, отсутствием связи между государственной системой университетов и частным сектором, неблагоприятной средой для развития бизнеса, а также с отсутствием институтов, поддерживающих инновации на до-коммерческой стадии. Несмотря на то что Мексика вряд ли может считаться успешной моделью инновационного предпринимательства и указанные выше барьеры трудно преодолимы, в последние годы ей удалось создать несколько институтов, концепция и механизм действия которых заслуживают самого пристального внимания. Речь идет о программе Совета по науке и технологиям, которая получила название "Аванчи".

Программа "Аванчи", разработанная в начале 2000-х годов, стал а частью научно-технологической системы, ориентированной на поддержку создания инновационных бизнесов на коммерческой стадии проектов. В принципе CONACYT координирует распределение ресурсов на НИОКР через несколько типов фондов: отраслевых, институциональных, государственных и международных. Программа "Аванчи" финансируется через институциональный фонд (см. рис. 2) и в свою очередь управляет несколькими фондами, которые призваны стимулировать инновационное предпринимательство и венчурное инвестирование: Фондом фондов, непосредственно ориентированным на аккумулирование венчурных инвестиций, и Фондом гарантий рискованных технологических инвестиций, который работает с коммерческими банками и проектами. Причем из примерно 1 млрд. песо, которыми распоряжалась программа "Аванчи" в 2003 г., 140 млн. приходилось на Фонд фондов и 350 млн. - на Фонд гарантий. Проекты инновационных бизнесов, представленные различными научно-технологическими институтами, рассматриваются экспертами и финансируются на конкурсной основе через вышеуказанные фонды в соответствии со следующими критериями:

- преимущество отдается передовым результатам НИОКР с потенциалом превращения в "радикальную инновацию";

- технологические разработки должны продемонстрировать ясные коммерческие перспективы, конкурентоспособность и вклад в устойчивое развитие;

- требование соответствия специализации проекта опыту и квалификации команды разработчиков;

- период бизнес-инкубации не должен превышать 18 месяцев;

- проект должен включать четкую бизнес-концепцию;

- приоритетными "платформами" названы: информационные технологии; электроника и телекоммуникации; биотехнологии для здравоохранения; биотехнологии для пищевой промышленности; новые материалы (с наноструктурой); технологии в интересах устойчивого развития и охраны окружающей среды; развитие энергоресурсов; промышленные технологии в интересах малых и средних предприятий; инфраструктурные и строительные технологии и эффективные решения удовлетворения социальных нужд населения.

По состоянию на 2003 г. в программе "Аванчи" зарегистрирован 731 участник (при том, что в стране только 170 научных организаций), которые подали 321 проектную заявку. Экспертная комиссия провела оценку 116 проектов, из которых 50 были одобрены и считаются успешными. Таким образом, и в Мексике проблемой стал дефицит проектов, удовлетворяющих строгим критериям поддержки инновационных бизнесов, хотя можно было ожидать, что для развивающейся страны традиционной проблемой будет дефицит финансирования.

***

Приложение 6

Опыт стимулирования регионального экономического развития в Бразилии*

(на примере региона Петролина-Жуазейру)

Петролина-Жуазейру - регион с населением около 0, 5 млн. человек в бассейне реки Сан-Франсиску. В 1960-е годы данный регион не отличался от других слаборазвитых сельскохозяйственных областей в северо-восточной Бразилии. Однако к середине 1990-х годов Петролина-Жуазейру превратился в район процветающих ферм, где выращивают многочисленные сельскохозяйственные культуры, экспортируемые на рынки Европы и США. К концу 1990-х годов 90% экспорта манго из Бразилии и 30% экспортируемого столового винограда приходилось на долю этого региона. Здесь действуют более 200 средних хозяйств, обеспечивающих занятость для 40 тыс. наемных работников, а также около 2 тыс. мелких семейных ферм, сотрудничающих друг с другом в продвижении различных коллективных начинаний.

Эволюция этого региона дает пример того, как многочисленные разнородные социальные группы и отдельные лица, иногда с противоположными интересами, объединяются и создают новые институты, что ведет к подъему местной экономики. Этому особенно способствовало федеральное агентство CODEVASF, созданное для помощи экономическому развитию в бассейне реки Сан-Франсиску и применившее здесь ряд нетрадиционных мер.

CODEVASF содействовало электрификации и орошению большей части региона. В отличие от многих проектов земельных реформ и освоения земель CODEVASF решило не только заселить район безземельными крестьянами, но и привлечь успешные средние сельскохозяйственные предприятия с юга Бразилии (традиционного центра сельского хозяйства страны). Агентство стимулировало их деятельность в Петролина-Жуазейру, а также сотрудничество и обмен информацией с недавними поселенцами. CODEVASF создало конкурсную систему выделения отдельных участков земли и предоставило права на землю и воду тем производителям, которые продемонстрировали свою приверженность развитию района. Агентство внимательно следило за работой отдельных производителей и дисциплинировало их (отзывая права и отключая воду), если они не выполняли планы по развитию, представленные в их конкурсных предложениях.

Однако большая часть достижений в развитии региона связана с коллективными усилиями самих производителей, реализованными через местную ассоциацию Valexport. Она была создана в 1986 г. как реакция на кризис среди местных производителей дынь, который был во многом вызван их успешной деятельностью в прошлом. В начале 1980-х годов район Петролина-Жуазейру играл ведущую роль в выращивании дынь в Бразилии и был их главным экспортером. Благоприятный климат Петролина-Жуазейру позволял в течение всего года получать дыни с высоким содержанием сахара. В начале 1980-х годов казалось, что спрос на дыни Петролина-Жуазейру неограничен.

Однако по мере того как все больше фермеров выращивали дыни и все новые фирмы начинали заниматься экспортом, технология выращивания дынь и контроль качества были поставлены под угрозу. В отличие от давних производителей дынь многие новые предприниматели не имели достаточного опыта выращивания этой культуры. В результате дыни все больше различались по сортам, размеру и вкусу. Некоторые из новых производителей и экспортеров не придерживались практики контроля качества и отправляли в Европу гнилые или безвкусные дыни, что наносило вред репутации всех местных производителей. В ответ на это оптовые торговцы фруктами в Роттердаме стали снижать предлагаемые цены покупки. К 1996 г. цены упали до уровня, не покрывавшего стоимость экспорта дынь, что привело к обвалу рынка дынь Петролина-Жуазейру и "волне" банкротств среди местных производителей.

Наученные горьким опытом, производители Петролина-Жуазейру решили, что в будущем необходимо развивать сотрудничество для экспорта их продукции. В то же время несколько крупных производителей начали выращивать столовый виноград и манго с целью экспорта в США и Европу. Чтобы избежать ошибок прошлого, четыре крупнейших производителя района образовали ассоциацию Valexport. В течение нескольких месяцев к ней присоединились еще 43 участника. На сегодня членами Valexport являются более 200 местных производителей.

Первоначальная задача Valexport состояла в сборе информации об иностранных рынках, лоббировании федеральных органов с целью получения помощи при экспорте и развитии программы контроля качества для всего района. Однако со временем ассоциация стала активно заниматься координацией усилий по борьбе с сельскохозяйственными вредителями, организацией совместных маркетинговых и торговых программ, продвижением и диверсификацией культур, выращиваемых в регионе.

Ассоциация Valexport снова начала экспорт продукции из региона, пригласил специалистов для консультирования местных фермеров и оплачивая поездки последних (или их представителей) на торговые ярмарки за рубежом. Это также сыграло большую роль в развитии местной промышленности по выращиванию столового винограда и в организации национальной ассоциации его производителей. Ассоциация Valexport даже разработала единую торговую марку для бразильского столового винограда.

На протяжении всего этого процесса правительство Бразилии через CODEVASF оказывало значительную поддержку ассоциации Valexport. Агентство не только предоставило ассоциации помещение для офиса и в первые годы выплачивало зарплату ее сотрудникам, но также помогло написать ее устав. CODEVASF частично взяло на себя расходы по реализации дорогостоящей программы уничтожения фруктовой мухи, чтобы обеспечить соответствие продукции членов ассоциации стандартам и процедурам USDA.

Взамен CODEVASF настояло, чтобы ассоциация принимала в свои ряды всех местных производителей независимо от их масштабов. Такой подход позволил избежать концентрации государственной поддержки на ограниченной группе наиболее продвинутых производителей и обеспечил эффективное распространение новых знаний и навыков среди предприятий региона Петролина-Жуазейру.

* Данный доклад подготовлен А. Яковлевым и К. Гончар с использованием материалов Института Всемирного банка и с учетом замечаний и предложений А. Клепача, Е. Кузнецова, Я. Кузьминова, А.Пономарева. Авторы также выражают свою признательность участникам семинара, состоявшегося в ГУВШЭ 23 августа 2004 г.

** Составлено на основе доклада: Alvares С. Promoting Innovation in Chile. The Experience of CORFO.

1 Rodrik D. Growth Strategies. Harvard University, John F. Kennedy School of Government, mimeo, September 2003, p. 24.

2 Проект "фонда фондов" должен стать платформой для развития венчурного капитала. В то же время его следует ориентировать не столько на аккумулирование средств для венчурной индустрии, сколько На обеспечение управленческой экспертизы для новых коммерческих проектов, В современной России недостаток финансовых ресурсов является меньшим ограничением, чем отсутствие технологий управления проектами. И именно в этой сфере "фонд фондов" должен генерировать необходимые опыт и навыки.

Сноски на странице 46

*Составлено на основе: Avnimelech G., Teubal M. Venture Capital Start-up Co-evolution and the Emergence & Development of Israel's New High-tech Cluster. Part 1: Macro-background and Industry Analysis. - Economy, Innovation, New Technology, 2004, vol. 13, No 1, January, p. 33-60.

Сноски на странице 48

* Составлено на основе доклада: Suh J. Emerging Patterns of Innovation Networks in Korea and Its Policy Implications.

Сноски на странице 51

* Составлено на основе доклада: Esponda G., Gonzalez M. Current Developments in Science and Technology in Mexico.

Сноски на странице 53

* Составлено на основе: Locke R. Building Trust. Paper presented at the Annual Meetings of the American Political Science Association, Hilton Towers, San Francisco, California, September 1, 2001.

Графические материалы:

Рис. 2. Новая структура финансирования НИОКР и инноваций в Мексике (2003 г)

Таблица 3

Таблица 5 Пример структуры инновационной сети в наукограде Долина Даедук

Таблица 6 Пример инновационной сети: бизнес-инкубаторы инновационного кластера Долины Даедук

Hosted by uCoz