НАНОЭКОНОМИКА*.

[* Статья подготовлена при финансовой поддержке РФФИ, проект 02-06-80170.]

Известный учебник по микроэкономике Р. Пиндайка и Д. Рубинфельда начинается словами: "Экономическая наука подразделяется на две основные области: микроэкономику и макроэкономику. Микроэкономика рассматривает деятельность отдельных экономических субъектов. К ним относятся потребители, работники, инвесторы, землевладельцы, фирмы...."(1). Не странно ли, что в перечне объектов изучения микроэкономики "через запятую", то есть как однородные, перечисляются такие разные экономические агенты, как, например, работники и фирмы? Работник - это физически и идеологически неделимый (хотя порой и противоречивый) индивидуум, а фирма - коллектив, в котором принятием и исполнением решений занимаются нередко многие сотни тысяч организованных определенным образом индивидов - работников данной фирмы и акционеров. Может ли их поведение адекватно описываться с помощью одной теории? По-видимому, это возможно лишь на самом общем уровне.

К сожалению, в реальности многие близкие к власти политики и экономисты как раз и исходят из подобного примитивного представления о реакции таких "простейших", по их мнению, субъектов на внешние изменения. Между тем очевидно, что для объяснения поведения индивидуального и коллективного экономических агентов должны привлекаться по крайней мере две различные экономические дисциплины и соответственно различные теории.

Для индивидуального агента такой дисциплиной является наноэкономика. Термин "наноэкономика" в научной литературе впервые появился в работе К. Эрроу в 1987 г. В последнем абзаце статьи "Размышления над эссе", завершающей сборник статей, подготовленный в его честь(2), говорится: "Главы, написанные Уайтекером, Уильямсоном и Лейбенстайном, посвящены вопросам организации и в более общем смысле - нерыночным отношениям, присущим экономическим операциям. Почему Уайтекер прав, отмечая неопределенность моих взглядов в этой сфере? Почему работа Г. Саймона, которая так много значила для всех нас, имела тем не менее не так уж много прямых следствий? Почему школа "старого" институционализма потерпела столь сокрушительное поражение, хотя в ее составе были такие мощные аналитики, как Т. Веблен, Дж. Коммонс и У. Митчелл? Сейчас я думаю, что на эти вопросы есть два ответа. Первый состоит в необходимости и важности анализа специфики благ, который был представлен в трудах Уильямсона и его коллег по "новому" институционализму. Однако данное направление не в состоянии дать новые ответы на традиционные экономические вопросы о распределении ресурсов и степени их полезности. Скорее оно могло бы ответить на новые вопросы: почему экономические институты возникли так, как они возникли, и никак иначе? Это погружает нас в глубины экономической истории, но дает более точные наноэкономические (если я правильно использую греческий, "нано" - экстремальная версия "микро") обоснования экономических решений, чем обычно удается сделать. Второй ответ состоит в признании серьезных логических трудностей, связанных с идеей установления пределов рационального поведения, хотя не меньшие логические трудности связаны и с идеей тотальной рациональности. Становится очевидным, что в человеческом способе решения проблем есть некий неразложимый элемент творчества. Какой же тогда должна быть теория, описывающая творчество и экономиста-исследователя, и экономиста-агента? " Из приведенной цитаты можно сделать три основных вывода.

Первый вывод состоит в том, что практически в наши дни (менее чем два десятилетия назад), несмотря на многолетнее развитие как неоклассического направления (к которому принадлежат в значительной мере труды самого К. Эрроу), так и институционально-эволюционной экономической теории, проблема описания и организации человеческого поведения весьма далека от решения.

Второй вывод заключается в том, что поиск этого решения следует сосредоточить на анализе не только и, может быть, не столько внешних условий существования агента, но и особенностей его внутренней психологической и ментальной конституции, опыта и привычных подходов к решению проблем. Иными словами, экономический агент должен рассматриваться и как элемент объемлющей его системы, и как собственно система; при этом специфичность "человеческого капитала" нужно учитывать не в меньшей степени, чем специфичность активов.

Третий вывод - необходимость построения теории, описывающей поведение частично иррационального в общем случае агента, имеющего творческий дар и склонного не только к "алгебре" расчетов наилучшего результата, но и к внелогическому поиску экономической истины.

Именно для такой теории и предлагал К. Эрроу, как представляется, название "наноэкономика". К сожалению, его призыв не был услышан мировым экономическим сообществом.

Анализ публикаций в экономических изданиях, включая Интернет, показывает, что термин "наноэкономика" используется сейчас главным образом в двух смыслах:

1) как теоретическое описание сектора экономики, применяющего нанотехнологий (конструирование материалов, веществ, изделий на атомном и молекулярном уровне)(3);

2) как теория экономического поведения детей ("бэбиномика"). Поисковая система Yahoo! дает наиболее полный по сравнению с другими системами поиска в Интернете перечень ссылок (в сентябре 2004 г. - около 80) на термин "nanoeconomics". Все они за исключением указанных ниже двух используют его не в смысле Эрроу, а в одном из перечисленных выше значений.

В экономической литературе на русском языке термин "наноэкономика" был впервые предложен в 1996 г. автором данной статьи (не знакомым, к сожалению, в то время с цитируемой публикацией К. Эрроу(4). В дальнейшем понятие "наноэкономика" использовалось и в наших работах, и в публикациях других ученых(5), а в 1999 г. авторское определение наноэкономики как "области экономической науки, объектами изучения которой являются внутренние процессы на предприятиях и в организациях, механизмы и факторы принятия экономических решений отдельными физическими лицами и коллективами", появилось в статье "Наноэкономика" "Политической энциклопедии"(6).

Однако до настоящего времени наноэкономика не заняла общепризнанного места в системе разделов экономической науки. Это часто приводит к смешению ее предмета и предмета микроэкономики, а иногда и к путанице: с одной стороны, поведение крупного предприятия порой анализируется так, как будто это некоторое физическое лицо; с другой - поведению индивида приписываются характеристики, свойственные деятельности предприятия.

Назрела необходимость уточнить определение наноэкономики, исследовать ее место и функции в системе сходных экономических понятий (макро-, микро-, мезоэкономика и др.) и рассмотреть характеристики российской экономики и ее современное состояние с наноэкономической точки зрения. В частности, хотелось бы ответить на следующие вопросы: завершилась ли в России стадия "экономики физических лиц", каковы возможные варианты и условия дальнейшего движения экономики и общества? Этому и посвящена настоящая статья.

Терминологические уточнения

Слово "наноэкономика" по меньшей мере двузначно из-за неоднозначности слова "экономика" в русском языке. С одной стороны, экономика - это сама экономическая система, то есть хозяйство или его часть, рассматриваемые с точки зрения процессов производства, распределения, потребления и связанных с ними процессов принятия решений. С другой стороны, экономика - область знаний, научная дисциплина, изучающая данную систему. Соответственно макроэкономика может рассматриваться и как страновая экономическая система, и как отрасль экономической науки, обладающая особым объектом изучения, ракурсом его видения, концептуальным и техническим аппаратом. Аналогично под наноэкономикой может пониматься и сама экономическая система, рассматриваемая с точки зрения поведения отдельных физических лиц ("экономика физических лиц"), и научная дисциплина, ее изучающая.

Есть и еще один вариант использования терминов макро-, микро-, наноэкономики и подобных им - в некотором смысле метафорический. Экономика конкретной страны может быть условно названа макроэкономической (или макроэкономикой), если макроуровень рассматривается как основной целостный и самостоятельный уровень, причем решения, принимаемые на макроуровне, определяют экономическую ситуацию на всех уровнях (например, в случае абсолютно централизованно управляемой экономики). В качестве одного из примеров такого употребления термина "микроэкономика" можно привести цитату из работы Л. и Р. Евстигнеевых: "Когда экономика становится структурно-уровневой и тем самым выходит за рамки микроэкономики, приоритетными должны считаться финансово-денежные аспекты развития... "(7). Несмотря на то что в большинстве случаев из контекста понятно, в каком смысле употребляются слово "экономика" и включающие его термины, все же каждый раз следует стремиться к максимальной четкости.

Наноэкономика в системе экономических дисциплин

Наиболее известное деление экономической науки на разделы (дисциплины) основано на классификации объектов и предметов исследования(8). Как вытекает из приведенной выше цитаты, Р. Пиндайк и Д. Рубинфельд подразделяют экономическую науку на две основные области: микроэкономику и макроэкономику. Однако дихотомическое деление всей экономической науки на две дисциплины не отвечает потребностям ни преподавания, ни аттестации научных кадров, ни организации исследований, ни библиотечного дела, ни статистики. В каждой из этих сфер принята своя классификация, утверждаемая соответствующим государственным органом или общественным институтом. Так, верхний уровень классификационной системы экономических дисциплин журнала Journal of Economic Literature, издаваемого Американской экономической ассоциацией, кроме макро- и микроэкономики, содержит еще 17 разделов. В экономический обиход давно вошло понятие мезоэкономики, предназначенное для описания массива знаний об объектах промежуточного уровня между макро- и микроэкономическим - регионах, отраслях, комплексах, крупнейших предприятий(9). В последние годы в связи с процессами глобализации усилился интерес к проблемам мировой экономики, когда объектом изучения является максимально широкая сфера. Это направление получило название мегаэкономики.

Наноэкономика, описывающая мотивацию и факторы поведения отдельного социального индивида (агента), относится к самому низшему уровню в структуре экономических систем, в то время как мегаэкономика - к высшему. Но сколько естественных уровней должно быть между ними? С точки зрения объекта изучения традиционным является деление экономики на регионы, отрасли (имеются в виду "чистые" отрасли), вертикально или горизонтально интегрированные группы (комплексы) и предприятия(10). Если объединить все промежуточные образования в рамках одного среднего уровня, а уровень предприятия оставить в качестве самостоятельного, то мы получаем такую последовательность: мегаэкономика (мировая экономика); макроэкономика (страновая экономика); мезоэкономика (отраслевая, региональная и групповая экономика); микроэкономика (экономика предприятия); наноэкономика (экономическое поведение индивида).

Обратимся теперь к предмету исследования. Для каждой экономической системы, на каком бы уровне она ни находилась, существует один или несколько традиционных способов ее структурирования, то есть выделения тех или иных подсистем (элементов) и рассмотрения системы как их совокупности. Для мировой экономики - это прежде всего деление на страны; для страны - районирование или отраслевое деление; для регионов или отраслей - деление на предприятия и организации; для последних - представление каждой из них в виде совокупности взаимодействующих индивидов и их групп (коллективов подразделений предприятия). Такую структуризацию можно назвать объектной, поскольку каждый из элементов структуры является организационным объектом. Одновременно осуществляется и не менее традиционная процессная структуризация, то есть функционирование объекта представляется в виде взаимосвязанных процессов.

Как правило, каждому из видов структуризации системы отвечают свой подход к ее изучению и своя научная дисциплина. Так, мировое хозяйство, рассматриваемое с процессной точки зрения, изучается в рамках собственно мегаэкономики; если же говорить о структуризации мирового хозяйства в виде взаимодействующих и развивающихся стран, то данная предметная область характерна для дисциплин "международная экономика" или "международная торговля". Организационная структуризация страновой экономики может быть осуществлена по-разному. Наиболее распространено ее деление на регионы, отрасли и комплексы. Взаимодействие, функционирование и развитие этих образований являются предметом мезоэкономики. Предметной областью микроэкономики в ее традиционном (неоклассическом) понимании при процессной структуризации служат изменения цен, объемов привлекаемых и поставляемых предприятием ресурсов в зависимости от изменения внешнего окружения. Структура предприятия обычно изучается в рамках дисциплины, именуемой "экономика предприятия". Е. Попов и А. Татаркин предлагают для этой дисциплины более короткое название "миниэкономика"(11). Наконец, если объект - отдельный индивид, физическое лицо, то Процессный подход акцентирует внимание на процессах адаптации, обучения, познания и соответствующего изменения интенсивности и производительности труда; организационная внутренняя структуризация здесь невозможна, поскольку человек физически и организационно неделим, но предметной областью в данном случае может стать взаимодействие и развитие индивидов. Это - естественная сфера наноэкономики (см. табл. 1).

[Графические материалы:

Таблица 1 Система базисных экономических дисциплин и структуризация их предметных областей

.]

Представляется логичным выделить пять иерархических уровней: мега-, макро-, мезо-, микро- и нано-, а также соответствующие экономические дисциплины: мегаэкономика; международная экономика; макроэкономика; мезоэкономика; микроэкономика; миниэкономика; наноэкономика. В таблице 2 эти дисциплины и их характеристики приведены в линейном порядке.

При упорядочении экономических дисциплин по степени "измельчения" объектов изучения процессный и объектный подходы чередуются (за исключением "пограничных" дисциплин - мега- и наноэкономики, где они вынуждены сочетаться). В этом заключен важный смысл, подтверждающий логичность предлагаемой конструкции. Дело в том, что комплексность и, следовательно, эффективность изучения экономических систем могут быть достигнуты, только если каждая из них рассматривается и в объектном (организационном), и в процессном (функциональном) разрезах. "Лестница" дисциплин, выстроенная в таблице 2, позволяет осуществлять именно такое исследование. Следовательно, место наноэкономики в системе основных разделов экономической науки определяется естественным положением ее объекта - индивидуума - в системе экономических объектов. Задача наноэкономики - объяснять и прогнозировать экономическое поведение человека, определять внутренние и внешние детерминанты и факторы его поведения в различных экономических ситуациях, в том числе с точки зрения рациональности/иррациональности. Благодаря наноэкономике можно выявить влияние деятельности отдельных физических лиц на поведение микроэкономических объектов - предприятий, домохозяйств, организаций, внутренние и внешние факторы поведения покупателей. В этом смысле наноэкономика естественно дополняет микроэкономику и миниэкономику. Соответственно одна из органичных тем наноэкономики - анализ возможностей мотивации и определение детерминант поведения работников и менеджеров предприятия (например, в духе теории Х-фактора X. Лейбенстайна).

Является ли наноэкономика своего рода выгородкой на поле экономической науки, пустой оболочкой, подлежащей заполнению? Конечно, нет. В настоящее время к наноэкономике можно отнести немало работ, авторы которых говорят "наноэкономической прозой", не используя сам термин "наноэкономика" и числя свои работы по таким разделам, как микроэкономика, менеджмент, социология и др. Например, работы, описывающие поведение менеджеров, генеральных директоров, индивидуальных потребителей, следует, по нашей классификации, относить к наноэкономике. "Экономика Робинзона Крузо" - типичный предмет наноэкономики. Нельзя не упомянуть в этой связи и работы нобелевских лауреатов Г. Беккера, Д. Канемана и В. Смита, а также А. Тверски. Обзор основных направлений и результатов в области изучения "экономического человека" можно найти в трудах В. Автономова(12).

[Графические материалы:

Таблица 2 Система базисных экономических дисциплин и иерархия их предметных областей

.]

Приведем одну из постановок задач, подход к решению которых существенно зависит от того, является ли объект изучения нано- или микроэкономическим.

Для обобщенного описания производственной деятельности предприятия (фирмы) в микроэкономике чаще всего используется простая производственная функция (ПФ):

Y = F(K, L). (1)

Попытаемся ответить на вопрос, какой могла бы быть производственная функция наноэкономического объекта, например, наемного работника предприятия. В качестве значения наноэкономической производственной функции можно было бы в первом приближении использовать доход (у) данного работника, то есть суммарную заработную плату плюс все виды вознаграждений. В качестве периода можно использовать год, как обычно принято в ПФ (1), хотя более правильным для индивида было бы учитывать среднемесячный доход в течение года. Что же касается аргументов, то здесь, очевидно, нельзя прямо использовать те же показатели, что и в микроэкономической ПФ (1), хотя, несомненно, количественная оценка результативности труда в целом зависит от возможностей данного субъекта (аналог "капитала") и затраченных трудовых усилий (аналог "труда"). Для того чтобы корректно сформировать список факторов наноэкономической производственной функции, рассмотрим сначала, какие требования должны предъявляться к составу аргументов ПФ.

Первое состоит в том, что включенные в состав ПФ содержательные характеристики [формула] (в отличие от искусственных, фиктивных переменных) должны быть наблюдаемыми и измеряемыми в какой-либо шкале, не менее "сильной", чем порядковая. Это порождает отношение частичного порядка х > х' на множестве Х={х} векторов [формула], отражающее возможность сравнения ресурсоемкости субъектов. Иными словами, субъект с характеристиками х обладает не меньшими ресурсами, чем субъект с характеристиками х' тогда и только тогда, когда х > х'.

Второе требование заключается в том, чтобы данная функция была согласована с отношением ресурсной упорядоченности х > х' на множестве X. Это означает выполнение условия: если х > х', то f(x) > f(x'). Иными словами, если у данного субъекта имеется больший запас ресурсов, чем у другого, то и его доход будет выше.

Учитывая эти требования, можно предложить следующий ответ на поставленный вопрос. В настоящее время общепризнано, что на уровень жизни влияют такие характеристики индивидов, как образование и квалификация, целеустремленность, соединенная с трудолюбием. Имеет также значение толерантность, позволяющая субъекту интегрироваться в среде окружения (в противном случае нельзя исключить маргинализации субъекта). Все эти характеристики в принципе наблюдаемы и измеряемы, причем согласованы с размерами дохода. Обозначим через Е обобщенную характеристику уровня образования и квалификации работника, через W - объем целенаправленных затрат его труда на выполнение должностных обязанностей и через R - характеристику его положения в системе взаимоотношений с другими работниками предприятия (деловые и дружеские связи, возможности влияния, получения информации, толерантность и т.п.). Можно считать, что Е отражает запас "когнитивного капитала" работника, R - запас "социального (отношенческого) капитала", W - объем затрат труда. Тогда наноэкономическая производственная функция работника будет в общем случае иметь вид:

y = f(E, W, R). (2)

Это не означает, что таким же образом будет выглядеть ПФ для любых групп наемных работников: для работников конкретной компании распределение заработной платы и бонусов может осуществляться вовсе не в соответствии с мерой объема и сложности труда (что отражено в составе аргументов предложенной выше ПФ), а на основе совершенно иных принципов. Поэтому для построения наноэкономической ПФ конкретной компании требуется специальный анализ.

Если речь идет не о наемном работнике, обладающем в качестве ресурсов лишь своим временем и собственными силами, а, скажем, о профессиональном инвесторе, то и значение, и факторы наноэкономической ПФ, не говоря уже о ее виде или параметрах, будут иными.

Используя наноэкономическую производственную функцию (2) для описания поведения нанообъекта, можно в принципе строить оптимизационные модели типа задачи на максимум прибыли. Приведем пример построения такой модели "в неоклассическом духе".

Для этой цели нужно построить наноэкономическую функцию издержек работника.Доход работника за период тратится на питание, приобретение и ремонт одежды, обуви, товаров для дома, оплату жилищно-коммунальных, медицинских и образовательных услуг, культурных, а также на сбережения. Часть этих расходов не зависит от переменных Е, W, R, часть можно представить в первом приближении как линейную однородную функцию от них. Тогда издержки будут равны:

[Формула:

]

Средства, остающиеся в распоряжении индивида после оплаты им затрат, связанных со служебной деятельностью, составят:

[Формула:

].

Если предположить, что "рациональный" работник, распределяя собственные финансовые средства, самостоятельно (в известных пределах) определяет уровень своего образования и квалификаций, объем рабочего дня и размеры социального капитала в соответствии с целью увеличения собственного дохода, то поведение работника может быть описано в виде статической задачи максимизации "прибыли" в зависимости от переменных Е, W, R:

[Формула:

].

Есть ли основания считать наноэкономику частью экономической науки в общепринятом ныне смысле, который был сформулирован Л. Роббинсом: "Экономическая наука - это наука, изучающая человеческое поведение с точки зрения соотношения между целями и ограниченными средствами, которые могут иметь различное употребление"13? Ответ, несомненно, положительный; более того, к наноэкономике такое определение подходит в большей степени, чем, скажем, к макроэкономике. Человек распределяет свои время, силы, привязанности, влияние, приоритеты, имущество и другие, как правило, неизбежно ограниченные средства по различным направлениям для реализации своих целей. Каковы эти цели, факторы и эффективность такого распределения - подобные вопросы естественны именно для наноэкономики.

Как известно, экономику относят к общественным наукам. Не выпадает ли наноэкономика, объектом изучения которой служит отдельный индивид, из корпуса общественных наук? По нашему мнению, нет, ведь здесь необходимо в той или иной степени учитывать влияние среды на его поведение. Нами было предложено понятие номинального (фактического) носителя института, то есть множества субъектов, которые способны стать (фактически стали) его участниками(14). Таким носителем могут быть все общество (например, институт денег), ограниченная группа людей (работники данной компании, собирающиеся каждое утро для исполнения ее гимна) или конкретный человек (прием лекарства в определенное время). Следовательно, возможны институты мегаэкономические, макроэкономические и т.д. вплоть до наноэкономических. Нет никакого резона исключать этот предельный случай из общего ряда. По мнению Л. и Р. Евстигнеевых, "кредо классического институционализма состояло в признании индивида во всей его исторической реальности основным элементом экономической системы"(15). Отметим, что в силу специфики объекта исследований наноэкономика находится на пересечении интересов неоклассической, институциональной (новой и старой) и эволюционной теорий. Скорее всего, именно на таком уровне и может быть достигнут прогресс в решении актуальной задачи синтеза этих теорий(16).

Особенностью наноэкономики, выделяющей ее из ряда указанных в таблицах 1 и 2 дисциплин, является наиболее тесное соседство с другими, неэкономическими дисциплинами. Наноэкономика опирается на достижения психологии, социологии, истории, эргономики, аксиологии (науки о ценностях, то есть о значимости тех или иных объектов и условий для человека или социальной группы), менеджмента и других дисциплин, среди которых основную часть составляют гуманитарные. По словам М. Алле, "экономическая наука представляет собой лишь часть более обширного целого - социальных наук. ... Социальные науки могут добиться сегодня больших успехов только на пути синтеза"(17). Естественным и наиболее подходящим полем для такого синтеза является наноэкономика.

Наноэкономические характеристики экономики России

Прежде чем перейти к описанию современной экономики России с наноэкономических позиций, акцентируем внимание на одном обстоятельстве, важном для экономического анализа. Необходимо различать характеристики экономики России как объекта исследования и характеристики ее состояния. В первом случае речь идет об идентификации страновой экономики в системе экономик других стран, определении устойчивых специфических черт российской экономики, выделяющих ее среди экономик других стран. Во втором - о характерных для конкретного периода особенностях российской экономики, которые формируются на фоне устойчивых черт. Ниже перечислены (без претензии на полноту) Наноэкономические особенности России.

Бинарность мышления и проблемы ментальной эволюции. Известные культурологи Ю. Лотман и Б. Успенский отмечали, что "специфической чертой русской культуры является ее принципиальная полярность... Основные культурные ценности ... располагаются в двуполюсном ценностном поле, разделенном резкой чертой и лишенном нейтральной аксиологической зоны"(18). Такая бинарность отличает в социокультурном плане Россию от стран Запада, сделавшего выбор в пользу трехзначной логики мышления аристотелевского типа19 вместо двузначной платоновской, и неизбежно ведет к "взрывному", по выражению Ю. Лотмана, характеру развития, при котором полюса общественно-ценностных диполей просто меняются местами.

Индивидуальное восприятие окружающего мира в виде бинарной ценностной модели и соответствующее политическое кредо ("кто не с нами, тот против нас") создают ментально-идеологическую основу кризисного стиля развития общества и противостоят самой сути идеи эволюционного кумулятивного развития. Эволюционный стиль движения может иметь место только при наличии промежуточной, "нормальной" зоны(20). Именно здесь, в "срединной" зоне, происходят непредвзятый (объективный) анализ ситуации, выделение позитивных элементов и тенденций, закрепление достигнутого и формирование перспектив последовательного роста. Срединная зона общественного сознания служит хранилищем исторической памяти, позволяющей не повторять прошлых ошибок, обеспечивать эволюционный характер развития. Полярность ментальной культуры трудно совместима с исторической эволюцией.

Следствием бинарной ментальности индивидуумов является соединение в каждом из субъектов в близких пропорциях элементов добра и зла при неустойчивом равновесии между ними. В древнегреческой мифологии существа с такими свойствами именовались "демонами". Демон в принципе может как способствовать добрым начинаниям, так и приносить зло. В зависимости от ситуации или внутренних побуждений такой "демонический" индивидуум может непредсказуемо демонстрировать или бесконечную доброту, или немотивированную жестокость.

На уровне предприятий бинарность мышления субъектов сказывается на поведении как инвесторов и собственников (неустойчивость мнений, непредсказуемость решений, отсутствие последовательности и т.п.), так и менеджеров и работников. В частности, она не позволяет в должной мере использовать "производственную память".

Бинарность отношений в обществе. Бинарность мышления субъекта хорошо сочетается с его несамостоятельностью, зависимостью от тех или иных внешних обстоятельств. При этом главным фактором таких отношений является влияние лидера. "Россия относится к лидерскому типу обществ. Это значит, что у нас не развит социальный порядок, т.е. договорные нормы, цели и связи, сознательно выработанные и всеми признанные"(21). В реальности действиями субъекта управляют не закон и принятый порядок, а мнение конкретного лидера: начальника или "авторитета". Вслед за ним субъект может в одночасье изменить ценностную структуру и признать желаемым то, что отвергалось ранее.Общество разбивается на пары "ведущий - ведомый", и его организация поддерживается не столько принятыми нормами и институтами, сколько достаточно сложной структурой подобных бинарных взаимосвязей(22).

В этих условиях влияние закона на принятие индивидуальных экономических решений подавляется прямым указанием или высказыванием соответствующего лидера. Устойчивая эндогенная целеустремленность подменяется неустойчивым экзогенным целеполаганием.

Личностный характер общественных отношений. В любой общественной подсистеме, начиная с производственного коллектива и заканчивая российским обществом в целом, отношения носят сугубо личностный характер. Так, сколько-нибудь эффективный менеджмент в российских условиях возможен только на основе органичного сочетания поиска "пути к душе" управляемого субъекта, с одной стороны, и явного применения власти - с другой. Если для американского менеджмента традиционно считается справедливым лозунг "ничего личного", то для российского более верен его антипод - "ничего безличного".

Согласно концепции Ю. Пивоварова и Ф. Фурсова, системообразующим элементом русской истории выступает "власть - не политическая, государственная или экономическая, а Власть как метафизическое явление, Власть вообще"(23). По их мнению, такие властные отношения - результат влияния ордынского господства.

Вместе с тем традиционная российская "власть власти" не означает, что все решения индивидуумами принимаются только "под диктовку" сверху. Не следует также думать, что власть задает нерушимые ограничения, в рамках которых и принимаются решения. Иррациональный характер поведения субъектов приводит к тому, что и эти рамки оказываются нарушенными и направление решений - искаженным.

Логоцентричность мышления. Неоднократно отмечалась логоцентричность мышления отечественного индивида, когда слово значит больше, чем мысль(24). Речь идет о чрезмерной опоре мысли на изреченное субъектом и услышанное его собеседником слово. Слово не выражает мысль, а формирует ее. "Откуда я знаю, что я думаю. Вот скажу - тогда узнаю". Эта фраза из предисловия Б. Заходера к его переводу "Алисы в стране чудес" как нельзя лучше характеризует логоцентризм мышления. В свою очередь, "логоцентризм подчиняет мысль - все концепции, коды и ценности - бинарной системе" (Л. Сиксус). Логоцентризм так же, как и бинарность мышления, вполне согласуется с чертой, которая, по мнению И. Яковенко, входит в число шести базисных особенностей отечественной культуры: речь идет о познании мира через противопоставление "должного" и "сущего". При этом "должное" априорно считается недостижимым, что позволяет индивиду освободиться от морального долга соблюдать культурные или законодательные нормы(25). Следствием логоцентризма выступает и явление, получившее название "лозунговость мышления", а также безоглядная вера населения в телевизионную агитацию.

Субъективная интерпретация и оценка информации в логоцентрических обществах условны и решающим образом зависят от формы ее представления. Логоцентричность мышления вкупе с личностным характером общественных отношений находят свое отражение в чрезмерной оценочности как бытовой, так и деловой речи.

Иррациональность ожиданий и иррациональность поведения. Если в западной литературе понятие "рациональные ожидания" рассматривается как естественная для индивидуального экономического агента экстраполяция предсказуемых тенденциальных изменений, то российскому менталитету скорее свойственны неоправданно завышенные "иррациональные ожидания", адресуемые как самому себе, так и внешним обстоятельствам. Разрыв между затратами труда и его результатами, сложившийся в сознании в течение многих веков, заполняется ожиданиями чуда.

Иррациональность ожиданий деформирует "поле возможностей" выбора и препятствует правильной оценке его последствий, а бинарность мышления создает помехи при осмыслении и формулировании цели выбора. Вместе с тем это позволяет многим индивидам, наделенным творческим даром, за пределами рационального "поля возможностей" отыскивать и реализовывать такие решения возникающих проблем, которые не могли бы быть найдены рациональными субъектами. Основная проблема при этом состоит в том, что "рациональное" решение приложимо, как правило, к множеству ситуаций, в то время как "иррациональные" должны придумываться каждый раз ad hoc. Преобладание локальных иррациональных решений над регулярными и рациональными естественно для "разреженных" национальных институциональных систем(26).

Контрактация и постконтрактное поведение. Отношенческий контракт в качестве фактора, регулирующего поведение индивида, не играет существенной роли в российской социально-экономической системе, хотя сам процесс и факт заключения формального контракта имеют значение. Контракт в России - не догма и не руководство к действию. Скорее, он несет те функции, которые в других экономиках свойственны "протоколу о намерениях".

Обычно различают два полярных подхода к контрактам, определяющим взаимоотношения работника и предприятия (работодателя). Первый из них получил название "философия контракта" (условно говоря, американская система), второй - "философия судьбы" (условно говоря, японская)(27). По нашему мнению, ни одна из этих форм социальных отношений на предприятии не характерна для России. Принадлежность к коллективу не рассматривается как "судьба", а контракт - (причем обеими его сторонами - и работодателем, и работником) как обязательный для исполнения. Для взаимоотношений работника и предприятия в российских условиях наиболее характерна своеобразная "философия гостя". Согласно ей, отношения работника к коллегам и руководству аналогичны взаимоотношениям гостей, собравшихся на дружескую вечеринку (включая хозяина квартиры). Членство здесь не накладывает безусловных обязательств, но связано с определенными традициями взаимных ожиданий Примерно такая же "философия" имеет место и в большинстве традиционных трудовых коллективов предприятий и их подразделений. В целом для российского общества характерны низкий уровень контрактной дисциплины(28) и неуважительное отношение к закону ("закононепослушание", по выражению В. Автономова(29)).

Личностный характер общественных отношений существенно деформирует и систему трансакционной контрактации. Заключение и реализация контракта о поставках в российском обществе - тоже своеобразный "путь к душе". В условиях доминирования личностных отношений выгода от исполнения контракта о поставках между двумя юридическими лицами оценивается с позиций тех физических лиц, кто заключает такие контракты или определяет степень их выполнения.

Особенности торга и несклонность к компромиссу. Полярная ментальность отечественных субъектов рынка определяет и такое распространенное явление, как несклонность к компромиссу: если срединная ценностная зона отсутствует, то процесс принятия решений сводится к победе в "перетягивании каната". Подобный "бескомпромиссный" способ принятия решений характерен для большинства ситуаций, где присутствуют противоположные интересы. Л. Горичева справедливо противопоставляет российский тип согласования интересов при принятии решений западному "симфоническому" стилю совместного функционирования(30). По нашему мнению, бинарный характер отечественного менталитета допускает "симфонический" способ функционирования только при наличии сильных властных ограничителей и мотиваций, которые способны гармонизировать поведение участников, характеризующихся полярными и неустойчивыми взглядами. Иными словами, в российской экономике "оркестр" без дирижера-лидера и административных методов руководства, по-видимому, невозможен.

Импульсный характер труда. В отличие от промышленно развитых стран "проблема тиражирования", то есть выпуска больших объемов продукции с достаточно высоким качеством всех товарных единиц, и сейчас остается наиболее сложной для России. Создание же выставочных образцов продукции, особенно требующих нестандартных творческих решений, в условиях дефицита ресурсов - вот сфера, в которой российскому работнику нет равных в мире. Именно здесь трудовой (а следовательно, и общеэкономический) потенциал России может быть реализован в наибольшей степени. Импульсный характер труда, изначально, по-видимому, присущий отечественному товаропроизводителю, затрудняет поддержание надлежащего качества работы в течение долгого времени.

Преобладание экзогенных ценностей над эндогенными в ценностном поле индивида. Нами была предложена классификация социальных объектов в зависимости от характера их целевых установок: агенты, для которых главным мотивом выбора является достижение экономических (финансовых) целей, относятся к типу "homo oeconomicus"; агенты, для которых мотивация связана прежде всего с изменением институционального положения, относятся к типу "homo institutius"(31). В художественной и публицистической литературе такие типы характеризуются соответственно как "рвач" ("стяжатель", "корыстолюбец") и "карьерист" ("честолюбец"). Если лее трактовать выбор агента как решение оптимизационной задачи на максимум при заданных ограничениях, то для homo oeconomicus материальная выгода относится к критериальной части задачи, а институциональные характеристики ситуации - к ограничительной, в то время как для homo institutius, наоборот, доступные материально-финансовые ресурсы играют роль ограничений, а оценка институциональной ситуации - роль критерия. Было показано также, что в силу ряда геополитических и этнокультурных факторов в российском обществе преобладает тип "homo institutius".

Это существенно влияет на наноэкономические и наиополитические характеристики общества. Изменение вектора общественных настроений в мире homo institutius происходит благодаря импульсам, идущим сверху вниз, поскольку такой тип человека обладает повышенной чувствительностью к возникающим вовне мнениям начальства и готовностью к ценностной переориентации. Эндогенные (и более устойчивые) ценностные установки свойственны меньшинству жителей России.Стало традицией отмахиваться от возможных будущих рисков и перспективных проблем (авось пронесет! ) и воспринимать действительность "здесь и сейчас" без учета возможных неблагоприятных последствий. Это обстоятельство в значительной степени определило зигзагообразный и возвратно-поступательный, кризисный характер общественного развития в России в течение XX - начала XXI вв.

Отметим, что мнение о наличии специфических черт поведения у российского "экономического человека" разделяют далеко не все ученые. Сторонники универсальности экономических законов выводят особенности экономики каждой страны из особенностей ее институциональной системы, а не индивидов. Так, в дискуссии о цивилизационной специфике России в Никитском клубе 29 октября 2002 г. В. Тамбовцев выступил с позиций "настороженного" наблюдателя: "Меня очень задела ... фраза о том, что российская цивилизация обладает некоторыми чертами, не позволяющими описать ее в терминах западных наук"(32). Напротив, В. Автономов считает, что без учета цивилизационной специфики невозможно ответить на многие вопросы экономического характера(33). По нашему мнению, наноэкономический фактор априорно следует рассматривать как равноправный элемент в системе других факторов экономики, учитывая вместе с тем, что он несет на себе отпечаток длительного исторического пути и является в силу этого одним из наиболее консервативных.

После определения наноэкономических черт российской экономики возникает естественный вопрос: благодаря каким факторам возникли эти особенности? Как правило, исследователи выводят их из геополитического положения страны, истории ее развития, культурных традиций(34). Сами по себе перечисленные выше особенности российского индивида не могут рассматриваться как негативные. При соответствующих условиях они могут стать источниками выживания и развития страны. Однако для этого такие особенности должны быть исследованы, осмыслены и учтены при построении системы институтов всех уровней и выработке соответствующей государственной политики.

Наноэкономика российских реформ

В уже упоминавшейся нашей работе 1996 г. экономика России периода 1990-х годов была охарактеризована как "экономика физических лиц", то есть экономика, в которой: а) основным самостоятельным и сохранившим целостность агентом является физическое лицо, индивидуум; б) поведение этих агентов в значительной степени определяет ситуацию в экономике. Другими словами, экономику России того периода можно назвать наноэкономикой. Продолжается ли эта фаза или же Россия, преодолев подростковые болезни роста, вышла из "наноэкономического" состояния? Каким может быть путь ее дальнейшего развития?

На рисунке символически изображены фазы, пройденные отечественной экономикой в течение послевоенного периода. Существенно, что, сменяя друг друга, они не вытесняются полностью из глубин индивидуального и общественного сознания, а как бы накладываются друг на друга, образуя многослойный ментальный фундамент и соответствующую среду принятия решений. От предыдущих фаз остаются ожидания поддержки или, наоборот, угроз со стороны субъектов, уже сошедших в качестве доминирующих с экономической арены. По своей сути эти ожидания могли бы рассматриваться как иррациональные, однако следует учитывать, что, охватывая значительное число граждан, они превращаются во вполне рациональную силу. Так, в массовом сознании память об эре "экономики государства" превращается в "воспоминания о будущем" и в неосознаваемую тягу к госпатернализму, к образу "государства-отца".

Процессы институциональной деструкции и максимального социально-экономического сепаратизма (читай - растаскивания), характерные для всех уровней экономики периода конца 1980 - конца 1990-х годов, неизбежно должны были смениться процессами институционального строительства и экономической консолидации. Вопрос состоит в том, какая институциональная система придет на смену "экономике физических лиц" и какие субъекты станут участниками консолидационных группировок. В частности, будут ли достигнуты внутрифирменная консолидация работников и менеджмента и "околофирменная" консолидация собственников и других стейкхолдеров?

Возобладают ли среди работников и трудовых коллективов предприятий "фирмобежные" или, наоборот, "фирмостремительные" процессы? Ожидают ли нас реконфигурация системы предприятий и реструктуризация внутрифирменного социального пространства?

Прежде всего заметим, что в качестве основных субъектов "экономики физических лиц" 1990-х годов выступали генеральные директора предприятий, так что с микроэкономических позиций указанный период можно назвать "экономикой директоров"(3)5. В процессе укрепления институтов собственности к началу XXI в. она, сохраняя общие черты "экономики физических лиц", стала трансформироваться в "экономику мажоритарных собственников", где именно решения собственников (согласно данным Т. Долгопятовой, доминирующий собственник существует не менее чем у 2/3 открытых АО(3)6), по-прежнему во многом диктуемые личными интересами, играют определяющую роль. Примерно в половине случаев, насколько можно судить по результатам обследований предприятий, наиболее значимый пакет акций контролируется генеральным директором, и тогда эти "персонажи" совпадают.

Однако между "экономикой директоров" и "экономикой собственников" существует большое различие. Стремясь к диверсификации капитала, крупные собственники в течение последних четырех лет собирают "под свое крыло" недооцененные активы самого различного профиля. В настоящее время, по данным исследования Всемирного банка, 22 крупнейшие частные бизнес-группы контролируют 38, 8% объема продаж и 20, 2% занятых в промышленности России, 17, 4% всех банковских активов страны(37). Ширится процесс "дурного конгломерирования" бизнеса. В итоге "полоса отчуждения" между жизнью предприятия и интересами его фактического собственника/руководителя увеличивается и заполняется различного рода многоуровневыми бюрократическими конструкциями. Предприятие по существу превращается из товаропроизводителя в услугопроизводителя и "отсекается" от непосредственного взаимодействия с рынком. Такую тенденцию, представляющую оборотную сторону интеграционных процессов, особенно активно развивающихся в промышленности с начала 2000-х годов(38), можно назвать "цеховизацией" предприятий. У предприятий-цехов нет естественных экономических стимулов снижать издержки, идти на риск не вполне детерминированных инвестиционных проектов. Притупляется "рыночный нюх" лиц, принимающих конкретные решения в таких компаниях.

В результате процессы трансакционной контрактации и связанные с ними процессы конкуренции становятся неэффективными. Контракты заключаются исходя из субъективных соображений, учитывающих предпочтительность для собственника контактов (и соответственно контрактов) с одними предприятиями (и представляющими их физическими лицами) перед другими. В "экономике собственников" снижается и возможность воздействия общества на предприятие(39).

Следствием стадии "экономики физических лиц" явилась персонификация предприятия, когда предприятие воспринималось не как автономный субъект экономики, самостоятельное юридическое лицо, а как элемент связки "предприятие - директор". Сейчас эта "спарка" приняла вид "предприятие - доминирующий собственник", причем "длина" связующего "шнура" увеличилась. Однако предприятие все еще не выступает как самостоятельный субъект экономики. В данных условиях успех в конкуренции между предприятиями - производителями однородного товара по-прежнему обусловлен не столько различиями в уровне технологии и организации производства, сколько неодинаковым положением представителей связки "предприятие - собственник" или "предприятие - руководитель" в административной среде. Все это сужает возможности реализации права потребителя на качественную продукцию и делает экономику в целом неэффективной(40).

Отметим, что традиционная микроэкономическая теория не предполагает индивидуальности у предприятий. Предприятие характеризуется кругом показателей, определяющих характеристики технологии, Продукции, местоположения и т.д.Название предприятия имеет значение лишь в той мере, в какой оно кодифицирует эти характеристики. Для описания же российской персонализированной экономики необходима разработка теории не обезличенной "нарицательной экономики" (common economics), а "собственной" или "именованной" экономики (proper or named economics). Таким образом, повышение адекватности микроэкономической теории в случае России требует учета в микротеории наноэкономических компонент и подходов.

В "доолигархический" период (приблизительно - первая половина 1990-х годов) "экономика физических лиц" в России могла рассматриваться как более или менее деструктурированная в том смысле, что сколько-нибудь устойчивые интересы практически всех индивидуумов были обособлены как друг от друга, так и от интересов предприятий и организаций. В последующий период произошла определенная структуризация интересов физических лиц, затронувшая главным образом средний уровень экономики: возникновение мезоэкономических альянсов привело к субординации значительной части руководителей средних и малых предприятий по отношению к "олигархам", "суболигархам" и "малым олигархам". На уровне наемных работников слабость профсоюзных организаций пока препятствует консолидации интересов и поведения индивидов и уходу от "экономики физических лиц". Подобным же образом, несмотря на попытки экономической консолидации "олигархов", осуществляемые организациями типа РСПП, эта часть экономики также остается "экономикой физических лиц". На среднем же уровне последняя постепенно трансформируется в (также именованную) "экономику брэндов"(41).

В течение последних 3-4 лет активно происходит мезоэкономическая отраслевая консолидация предприятий. Практически в каждой отрасли возникают отраслевые холдинги (один или несколько) или отраслевые альянсы, объединяющие предприятия, производящие однородную продукцию. При этом заметен крен в сторону "сильных" форм объединения, позволяющих руководству объединений сначала определять кандидатуру генерального директора(42), затем осуществлять управление маркетингом и реализацией продукции, а впоследствии - контролировать как поставку, так и закупку продукции, не говоря уже о финансовых потоках. В целом анализ интеграционных процессов последних лет, включая процессы слияний и поглощений(43) свидетельствует о стремлении почти всех самостоятельных предприятий так или иначе примкнуть к источникам экономической или политической власти. По существу речь идет о вариантах рентоориентированного поведения. При этом консолидация захватывает оба конца связки "предприятие - собственник": включение предприятия в ту или иную бизнес-группу происходит параллельно с подчинением руководителя/собственника соответствующей иерархической группе физических лиц.

Уже в 2002 г., по данным обследования ГУ-ВШЭ(44), большинство руководителей обследованных фирм не согласились с мнением о том, что фирма абсолютно независима в своих действиях. Предприятия либо координируют свои действия в рамках отраслевых или межотраслевых структур, либо входят в интегрированные корпоративные структуры. Выжить предприятиям в одиночку становится все труднее. Согласно данным обследования, проведенного ЦЭМИ РАН и РЭБ в 2004 г. по выборке РЭЕ(45), подавляющее число предприятий считают необходимым разработку промышленной политики на федеральном (95%), региональном (93%) и даже муниципальном (84%) уровнях. При этом около 80% предприятий придерживаются мнения, что такой политики нет ни на одном из указанных уровней. Возможно, что размах интеграционных процессов объясняется не столько экономической оптимизацией границ предприятий и адаптацией структуры экономики, сколько настоятельной и неудовлетворенной потребностью в координации.

В целом похоже, что самостоятельное функционирование и развитие предприятия как основного товаропроизводительного звена в условиях рыночной экономики в России пока в принципе невозможны. По нашему мнению, главные причины этого носят наноэкономический характер. Ментальные, поведенческие, коммуникативные и, если можно так выразиться, конкордационные, то есть относящиеся к процессу достижения компромисса и договоренности, особенности руководителей, работников и собственников конкретного предприятия вряд ли совместимы с устойчивым и эволюционным развитием предприятия, последовательным наращиванием его социально-экономического рыночного потенциала.

Конечно, в любой экономике каждое предприятие кем-то управляется - генеральным директором, собственником, председателем совета директоров и т.п.; эти лица улавливают и интерпретируют сигналы рынка и общества и направляют деятельность предприятия в русло, обеспечивающее ему рыночный успех. В чем же тогда особенности российской ситуации?

Здесь необходим учет специфики экономического состояния России:

- институты, направляющие деятельность руководителей/владельцев предприятия в нужное для предприятия и общества русло, (развитый фондовый рынок; эффективное стратегическое и бизнес-планирование; независимое судопроизводство; деятельность профсоюзов; профессиональная конкуренция; ответственность исполнительного директора перед акционерами и советом директоров; репутационные институты; законодательство о банкротстве и т.п.) развиты в России недостаточно;

- в силу "разреженности" институциональной среды и особенностей менталитета большинство руководителей/владельцев предприятия озабочены в первую очередь достижением индивидуальных и краткосрочных целей, а не целей развития предприятия;

- личные цели руководителя/владельца могут носить разнообразный и, как правило, переменчивый характер, что в определенной степени зависит от того, к какому типу - homo oeconomicus или homo institutius - он относится; такая переменчивость целей плохо согласуется с последовательной деятельностью предприятия;

- в силу особенностей функционально-управленческой конфигурации предприятий, сложившейся в России, давление рынка не обеспечивает для предприятия ни "скрепов", способствующих его целостности и устойчивости, ни "колеи", определяющей последовательное продвижение предприятия к желательным позициям в пространстве зон хозяйствования;

- разрешение споров между хозяйствующими субъектами происходит, как правило, с применением неправовых практик(46), криминальных и коррупционных методов или с привлечением административного ресурса;

- предприятия как субъекты экономики не имеют достаточных институциональных и, в частности, правовых средств для защиты и сохранения своего суверенитета; государство не берет на себя ответственность за его защиту от неправовых посягательств;

- работники предприятия как социальные субъекты также не имеют достаточных институциональных средств для защиты своих интересов и сохранения своего статуса.

Взаимная "приверженность" как прогрессивная форма взаимоотношений предприятия и работника, равно как и предприятия и неаффилированного контрагента(47), остается недостижимой мечтой. Об этом свидетельствует практика внутри- и межфирменных неплатежей(48). Сохраняется и необязательность руководителей предприятий в отношениях как с собственными работниками, так и с партнерами.

Таким образом, стадия "экономики физических лиц" не закончилась в России, хотя "директорская экономика" и уступает место "экономике доминирующих собственников". Кроме того, идут активные процессы группировки и консолидации и капиталов, и их владельцев, В результате возникает гибрид "экономики олигархов" с "экономикой бюрократии".

Все эти процессы протекают на фоне усиливающегося расслоения множества предприятий по уровню "успешности" и степени защищенности от неблагоприятных изменений(49). Кластеризация предприятий, относящихся к группе нестабильных и тяжелых (более 70% всех экономических субъектов), происходит уже в течение достаточно длительного времени. При этом группировка (слияния, поглощения и т.п.) предприятий осуществляется не столько в микроэкономическом "пространстве предприятий", сколько в наноэкономическом "пространстве руководителей/собственников". Надо полагать, что пока доля предприятий, находящихся в тяжелом или неустойчивом положении, заметно не уменьшится, стадия "экономики физических лиц" будет продолжаться.

Общий вывод: экономика России в целом остается наноэкономикой.

Каким может быть прогноз дальнейшего развития? Несомненно, в течение ближайших лет дезинтегрированное и дезинституционализированное состояние, сложившееся в середине 1990-х годов, будет преодолено, поэтому движение по одной из восходящих ветвей кривой на рисунке неизбежно.

В настоящее время мы находимся в некотором смысле на перепутье, причем выбор одного из двух возможных направлений зависит от позиции и действий государства. По мнению А. Радыгина, началось движение к государственному капитализму(50). Однако ситуация носит двойственный характер. С одной стороны, явное усиление давления государства на олигархические группы и их лидеров, попытки построения "вертикали власти" путем создания управляемого Федерального собрания, сегрегация экономических групп на лояльные ("уполномоченные") и нелояльные ("равноудаленные") и другие подобные меры говорят об экспансии государства. С другой стороны, планы сокращения госсектора, акционирования ГУПов, дальнейшей приватизации госсобственности, особенности реализованного варианта реформы правительства свидетельствуют о том, что государство одновременно стремится к сокращению своего присутствия и ответственности в экономике.

Будет ли государственное руководство осуществляться в дальнейшем с помощью административных и политических рычагов через конкретных физических лиц или же - с помощью государственного предпринимательства - через госсектор и госсобственность? Первый путь связан с продолжением фазы "экономики физических лиц", развитием "именованной экономики" (вариант I на рисунке), второй - с постепенным переходом к естественной для рыночной среды западного типа "нарицательной экономике" и в дальнейшем - к корпоративной экономике, или "экономике предприятий" (вариант II). Наноэкономичеокий анализ свидетельствует о том, что вариант I, ведущий в конце цикла к "экономике государства", является более вероятным.

***

Как мы попытались показать, разработка наноэкономики становится актуальной задачей развития экономической науки и практики в целом. Исследование наноэкономических особенностей российской экономики и их влияния на ее динамику требует серьезного продвижения по всем направлениям экономической теории. Для наноуровня применимы как традиционные подходы, основанные на моделях рационального целевого выбора, так и институциональные, и эволюционные. Перспективен также синтетический подход, опирающийся на системную парадигму(51). Необходимо формирование различных концепций теории экономического индивидуума, подобных концепциям теории предприятия (фирмы), в том числе системной теории индивида, корреспондирующей с системно-интеграционной теорией фирмы. Важны и разработка специфического наноаналитического инструментария, в том числе модельного, и создание и апробация специальных наноэкономических методов регулирования экономики, больший учет наноэкономических аспектов при подготовке, обосновании и принятии решений во всех областях и на различных уровнях экономики. Нанополитические технологии уже сейчас стали активно применяться наиболее продвинутыми политтехнологами.

Экономика любой страны растет с наноуровня. Для России сегодня он имеет особое значение. Именно здесь заложены и препятствия, и стимулы экономического роста. Меры по обеспечению устойчивого экономического и социального подъема страны также должны быть ориентированы в первую очередь на наноэкономику.

[Графические материалы:

Рис. Последовательность стадий движения отечественной экономики

.]

***

1 Пиндайк Р., Рубинфельд Д. Микроэкономика. М.: Дело, 2000, с. 22.

2 Arrow К. Reflections on the Essays. In: Arrow and the Foundations of the Theory of Economic Policy. Ed. by G. Feiwel. L.: Macmillan, 1987, p. 734.

3 По мнению многих исследователей, ожидающееся в ближайшие десятилетия распространение нанотехнологий приведет к коренной трансформации всех без исключения производственных и хозяйственных процессов и появлению нового экономического уклада, поэтому термин "наноэкономика" используется также для символического обозначения нового будущего облика экономики (см.: Чумаченко Б., Лавров К. Нанотехнологий - ключевой приоритет обозримого будущего. - Проблемы теории и практики управления, 2001, N 5).

4 Клейнер Г. Современная экономика России как "экономика физических лиц". - Вопросы экономики, 1996, N 4.

5 См., например: Клейнер Г. Наноэкономика. Анатомия еще одного странного российского феномена. - Юридический вестник, 1997, октябрь, N 22; Путь в XXI век: стратегические проблемы и перспективы российской экономики. Рук. авт. колл. Д. Львов. М.: Экономика, 1999; Красильников О. Структурные сдвиги в экономике: теория и методология. Саратов, Научная книга, 1999.

6 Политическая энциклопедия. М.: Мысль, 1999.

7 Евстигнеева Л., Евстигнеев Р. Проблема синтеза общеэкономической и институционально-эволюционной теорий. - Вопросы экономики, 1998, N 8.

8 См., например: Иншаков О. Структурное уточнение содержания экономической теории: потенциал многоуровневого подхода. - Российский экономический журнал, 2003, N 3; Попов Е. Классификация и специализация разделов экономической науки. - Общество и экономика, 2001, N 2.

9 Различные варианты подхода к пониманию мезоэкономики представлены в работах: Мезоэкономика переходного периода: рынки, отрасли, предприятия. Под ред. Г. Клейнера. М.: Наука, 2001; Ларионов И. Мезоэкономика. Учебное пособие. М.: Дашков и Ко, 2001; Ng Y.-K. Mesoeconomics: A Micro-Macro Analysis. New York, St. Martin's Press, 1986.

10 Иногда предлагается еще и деление экономики на "рынки", например, рынки металлов, зерна и т.п. По нашему мнению, корректное разбиение множества всех экономических агентов по различным рынкам невозможно, поскольку практически каждое предприятие является участником нескольких рынков.

11 Попов Е., Татаркин А. Миниэкономика. М.: Наука, 2002.

12 См., например: Автономов В. Человек в зеркале экономической теории. М.: Наука, 1993.

13 Роббинс Л. Предмет экономической науки. - THESIS, 1993, том 1, вып. 1.

14 Клейнер Г. Эволюция институциональных систем. М.: Наука, 2004.

15 Евстигнеева Л., Евстигнеев Р. Проблема синтеза общеэкономической и институционально-эволюционной теорий.

16 Юдин из вариантов постановки такой задачи см. в: Евстигнеева Л., Евстигнеев Р. Указ. соч.

17 Алле М. Экономика как наука. М.: Наука для общества, РГГУ, 1995, с. 49, 98.

18 Успенский Б. Избранные труды, т. 1. М.: Гнозис, 1994, с. 220.

19 Аристотелев закон "исключенного третьего" предполагает объективное существование "третьего" (кроме "А" и "не А") варианта, но требует "исключения" его из логики доказательства.

20 Лотман Ю. Культура и взрыв. М.: Гнозис, 1992.

21 Пригожий А. Патологии политического лидерства в России. - Общественные науки и современность, 1996, N 3.

22 По мнению психологов, доля патерналистски зависимого населения доходит до 80%. - Известия, 2004, 6 сентября, с. 14.

23 Пивоваров Ю.Фурсов Ф. Русская власть, русская система, русская история. Красные холмы. Альманах. М.: Городская собственность, 1999.

24 "Не менее значимо и имя главного героя - Бенедикт. "Благое слово" - так надо понимать, чем и подчеркнута опасная Логоцентричность русской культуры. Означенная Логоцентричность не спасает главного героя от душегубства, скорее - наоборот - душегубству способствует". Елисеев Н. Рецензия на роман Т. Толстой "Кысь". - Новая русская книга, 2001, N 6.

25 Цивилизационная специфика России: "каким аршином мерить? " М.: Никитский клуб, 2003, с. 15.

26 Клейнер Г. Эволюция институциональных систем, п. 1.6. 27 Клейнер Г. Реформирование предприятий: возможности и перспективы. - Общественные науки и современность, 1997, N 3.

28 См., например: Капелюшников Р. Механизмы формирования заработной платы в российской промышленности. - Вопросы экономики, 2004, N 4.

29 Цивилизационная специфика России: "каким аршином мерить? ", с. 70.

30 Горичева Л. К вопросу о целостности национального хозяйства. - Вопросы экономики, 1996, N 9.

31 Клейнер Г. Особенности формирования социально-экономических институтов в России. - Вестник ГУУ. Сер. "Институциональная экономика", 2000, N 1.

32 Цивилизационная специфика России: "каким аршином мерить? ", с. 39.

33 Там же, с. 70.

34 См.: Гольц Г. Культура и экономика России за три века. Новосибирск, Сибирский хронограф, 2003; Ахиезер А. Россия: критика исторического опыта. Т. П. Теория и методология. Словарь. Новосибирск, Сибирский хронограф, 1998; Хилл Ф., Гадди К. Сибирское проклятье. Обрекает ли российская география судьбу российских реформ на неудачу? - ЭКО, 2004, N 6; Паршев А. Почему Россия не Америка. Книга для тех, кто остается в России. М.: Крымский мост, 2000.

35 Здесь можно опереться на мнение А. Некипелова, согласно которому основным фактором "квазирыночности" российской экономики данного периода было поведение руководителей предприятий (Некипелов А. О теоретических основах выбора экономического курса в современной России. - Экономическая наука современной России, экспресс-выпуск, 2000, N 5).

36 Долгопятова Т. Собственность и корпоративный контроль в российских компаниях в условиях активизации интеграционных процессов. - Российский журнал менеджмента, 2004, т. 2, N 2.

37 Всемирный банк. Собственность и контроль предприятий. - Вопросы экономики, 2004, N 8, с. 16.

38 См.: Радыгин А. Собственность и интеграционные процессы в корпоративном секторе. - Вопросы экономики, 2001, N 5; Долгопятова Т. Указ. соч.

39 Если обсуждающиеся сейчас в Государственной думе РФ поправки к закону "Об акционерных обществах", предусматривающие права владельцев 90% акций предприятия на выкуп оставшихся 10% акций, будут приняты, то дисбаланс между правами и ответственностью собственников достигнет нетерпимых размеров.

40 Поведение "первого лица предприятия" - его собственника или директора - в России в отличие, скажем, от США не находится в жестких институциональных рамках, не сдерживается страхом потери деловой репутации или доверия коллег. Даже законодательные ограничения, как мы видели выше, не служат для таких индивидов непреодолимой преградой. В этих условиях предприятия как субъекты экономики являются своеобразными заложниками своих руководителей.

41 Поскольку именно такой вид конкуренции является наиболее эффективным для потребителя, средние по размеру предприятия, объединенные в мезоэкономические структуры, представляют собой наиболее перспективные для экономики образования, где рыночные принципы организации могут органично сочетаться с наноэкономическими особенностями работников и координации их действий.

42 Симптоматично, что в ряде случаев, например, на Волжском трубном заводе, где занято около 11, 5 тыс. работников, должность первого лица предприятия переименована из "генерального директора" в "управляющего директора". На Волгоградском заводе тракторных деталей и нормалей (численность занятых - 1350 человек) соответствующая должность именуется с недавних пор "исполнительный директор".

43 По данным исследовательской группы Dealogic, только в течение 2003 г. количество сделок по слияниям и поглощениям в России превысило 400, а их сумма достигла 10 млрд. долл.

44 Гурков И., Авраамова Е., Тубалов В. Стратегическая архитектура конкурентоспособной фирмы. - ЭКО, 2004, N 5.

45 Описание выборки см. в: Российский экономический барометр. Квартальный бюллетень, 2004, N 1.

46 Заславская Т. Проблема распространения и институционализации неправовых социальных практик. Российская экономика на новых путях. Под ред. Э. Гойзмана и Р. Евстигнеева. М.: Институт бизнеса и экономики, 2003.

47 Обоснование перспективности этой формы маркетинга см., например, в: Морган Р., Хант Ш. Теория приверженности и доверия в маркетинге взаимоотношений. - Российский журнал менеджмента, 2004, т. 2, N 2.

48 На 1 августа 2004 г., по данным Росстата, просроченная задолженность по зарплате по крупным и средним предприятиям составила 23, 4 млрд. руб., или около 600 руб. на одного занятого, то есть свыше 8% от среднемесячной зарплаты. Примерно такой же процент от среднемесячного выпуска продукции составляла на середину 2004 г. и просроченная кредиторская задолженность предприятий. Иными словами, каждый 12-й рубль руководители предприятий удерживают вместо того чтобы выплатить его работникам или контрагентам.

49 Так, по данным упомянутого выше обследования ЦЭМИ РАН и РЭБ, в текущем году 20, 1% опрошенных предприятий признали свое финансово-экономическое положение тяжелым, 45, 3 - нестабильным, 28, 9 - устойчивым и 5% - находящимся на подъеме. Эти данные полностью согласуются с результатами конъюнктурных опросов ЦЭК, согласно которым в 2003 г. примерно 5% опрошенных руководителей предприятий характеризовали ситуацию как хорошую, 25 - как неудовлетворительную, 70% - как удовлетворительную (в это число в опросе ЦЭМИ РАН и РЭБ входят предприятия, считающие положение как нестабильным, так и устойчивым).

50 Радыгин А. Россия в 2000-2004 годах: на пути к государственному капитализму? - Вопросы экономики, 2004, N 4.

51 См.: Корнай Я. Системная парадигма. - Вопросы экономики, 2002, N 4; Клейнер Г. Системная парадигма и теория предприятия. - Вопросы экономики, 2002, N 10.