МЕСТО И РОЛЬ КООПЕРАЦИИ В ЦИВИЛИЗАЦИОННОМ ПРОСТРАНСТВЕ.

Историческому, философскому и экономическому осмыслению места и роли коллективных предприятий мелких собственников в цивилизационном пространстве посвящена обширная литература [1]. Вместе с тем уровень теоретических обобщений, которые могли бы выявить институциональные особенности указанной формы общественного производства, невысок. Нельзя сказать, что вопросы теории вообще не интересовали ученых и практиков кооперативного строительства. Однако в разные временные периоды их исследование сдерживалось как объективными, так и субъективными причинами.

Научному анализу теоретических проблем кооперации в советский период препятствовал доведенный до абсолюта классовый формационный подход в обществоведении, отвлекавший внимание исследователей на обоснование ставших сегодня неактуальными положений об отличии кооперации буржуазной от социалистической. Слабость теоретических исследований в области кооперации обусловлена и сложностью самого предмета. Закономерно вышедшая из недр традиционного общества и несущая в себе черты, отрицаемые капитализмом, кооперация, получив поддержку сил, противостоящих буржуазным порядкам, нашла широкое отражение в идеологии, политике и общественной мысли.

Играя роль формы концентрации мелкого производства при переходе к индустриальному обществу, кооперативные объединения приобрели новое звучание - как общественно-политические организации, противостоящие нарождавшемуся капитализму. Соответственно и акцент в цивилизационной оценке значения кооперации неоправданно был смещен на борьбу двух парадигм исторического развития - социалистической и капиталистической. Это обстоятельство, в свою очередь, как бы исключало возможность определения собственного исторического местоположения коллективных предприятий мелких собственников и обрекало их быть либо обязательным атрибутом капиталистических отношений, либо идеалом будущего социалистического устройства общества.

Таким образом, сложность и многогранность проявлений экономического, социального и политического характера кооперации, в частности, расплывчатость понятийного аппарата, смешение разнородных исторических категорий и явлений, неизбежно обусловливали трудности теоретического анализа. Отсутствие четких границ между экономическим укладом и общественным движением в поддержку кооперации, между экономическими, социальными и политическими характеристиками того, что мы привычно именуем одним понятием "кооперация" , привело к эклектическому сочетанию разнородных научных подходов в определении ее сущности, этапов развития, места в цивилизационном процессе и т. д.

Понятие кооперации используется в научной литературе в двояком понимании - широком и узком. Исходной базой широкой трактовки является определение кооперации, данное К. Марксом: "Итак, кооперация - это прежде всего непосредственное - не опосредованное обменом - взаимодействие многих рабочих для достижения одного и того же результата... " [2]. Кооперацию, основанную на объединении труда, К. Маркс именовал "простой кооперацией" [3] и считал ее отправной точкой дальнейших процессов обобществления производства.

Согласно узкой трактовке, кооперация - самостоятельный общественно-экономический уклад, в котором мелкие товаропроизводители коллективно владеют средствами производства и осуществляют совместную хозяйственную деятельность.

На стадии промышленного мануфактурного производства - со второй половины XVI в. и до последней трети XVIII в. - складывалась кооперация, основанная на разделении труда. В ней дополнительная производительная сила создавалась за счет не столько пооперационного деления технологического процесса, что упрощало каждое специальное действие производителя, сколько дифференциации производства на циклы, требующие специальных навыков, имеющих самостоятельную ценность.

Кооперация, сущность которой заключалась в разделении труда, имела два характерных качества, порождающих диалектическое отрицание. Во-первых, вследствие пооперационного разделения трудовой деятельности возникала возможность выполнения отдельных операций механизмами, что обеспечивало предпосылки появления, по словам К. Маркса, сложной кооперации машин. Во-вторых, существуя за счет как объединения наемного труда, так и совместной деятельности самостоятельных собственников, создавая и в том, и в другом случаях равнонаправленный экономический вектор концентрации производства, кооперация, основанная на обобществлении мелких хозяйств, достигала дополнительного производительного эффекта в результате не столько совершенствования организационных или технических устоев, сколько органического соединения труда и собственности.

В свою очередь, кооперация, созданная благодаря организующей роли частного капитала, получила конкретно-историческое воплощение в мануфактуре и существовала на основе разделения труда рабочих, лишенных собственности. При этом кооперация собственников в отличие от крупных капиталистических предприятий позволяла избегать негативных последствий первоначального накопления капитала и была ограничена социально-экономическими рамками, сохранявшими превалирующее значение субъективного фактора, а именно индивидуальность мастера, возможность непосредственного участия каждого в делах предприятия. Утрата любой из этих черт вела к потере институционального содержания кооперативной формы организации общественного производства. Поэтому с переходом к индустриальному обществу, предполагавшему примат крупной машинной промышленности, функциональное пространство хозяйственных объединений мелких собственников сокращалось. Вместе с тем вряд ли правомерно считать, что второй путь концентрации производства частным капиталом является единственно закономерным.

Европоцентризм глубоко проник в сознание значительной части обществоведов, в том числе отечественных, что является, с одной стороны, политическим заказом сторонников капиталистического выбора, а с другой - результатом искаженного понимания марксизма, адекватно отражавшего только одну из многих линий социального движения, но не претендовавшего на роль абсолютной истины. "Уничижительная" критика марксизма, характерная для литературы указанного направления, тем не менее зиждется на идентичных марксистским постулатах о неизбежности примата капитализма. При этом последователи К. Маркса доказывали закономерность создания материальной базы социализма, а буржуазные авторы - абсолютность капиталистического пути.

Отдавая должное революционизирующей роли капитализма (что не адекватно признанию его социальной ценности) , было бы неверно связывать модернизацию исключительно с насильственным сломом устоев традиционного общества и с капиталистической индустриализацией, ведущей к переустройству аграрного сектора экономики, нарушению эволюционного движения человечества. Исторический опыт Японии служит наглядным подтверждением этого. Как отмечает Т. Матрусова, каждый качественный скачок в новой ступени развития достигался в Японии не за счет отрицания предыдущей (как это было на Западе) , а на основе обновления традиций. Рост городской промышленности в конце XIX - начале XX вв. происходил "на фоне сохранения традиций крестьянской семьи - иэ" [4].

Особенности эволюционного развития форм хозяйственного устройства японской экономики породили характерную исключительно для этой страны систему построения устойчивых объединений крупных фирм со средними и мелкими предприятиями - кейретсу. Их структура напоминает пирамиду, где головная фирма является вершиной, "причем пирамида устроена таким образом, что по мере приближения к ее основанию размеры предприятий уменьшаются, а их количество возрастает" [5].

Нетрудно заметить, что здесь кооперация мелких собственников характеризуется более высоким уровнем организации, чем в момент своего зарождения. Это говорит о многовариантности процесса концентрации мелкой собственности, когда диалектически увязаны разновеликие субъекты, определена сложная интеграция кооперационных связей, гармонично сочетаются индивидуальные, групповые и общественные интересы.

Совершенно очевидно сходство демократических норм организации производства, свойственное кооперативным предприятиям, с основами трудового процесса в японской экономике. В ней в отличие от западной схемы "машина - человек" стержневой фигурой является не "отдельный работник с узко ограниченными трудовыми функциями, а группа людей, которой дается некоторая свобода принятия решений при определении способов выполнения производственной задачи" [6]. Корни такого сходства - в единых истоках не прерванного капиталистической революцией естественного развития традиционного общества.

Искусственно привнесенный примат капитализма определил тот порядок вещей, который проанализировали основоположники марксизма. Буржуазная революция внесла коррективы в эволюционный ход поступательного движения общественного хозяйства, что привело, во-первых, к детерминированию частнокапиталистической модели развития, во-вторых, к архаизации других направлений укрупнения производства, ослаблению тенденций мелкотоварного уклада к концентрации.

Интересно в этой связи замечание М. Туган-Барановского о роли городского ремесла в традиционном обществе как о носителе организующих начал и изменении его природы в капиталистической системе: "Когда ремесло составляло вершину городского хозяйства, оно обладало исключительной способностью к социальному творчеству; когда оно было оттеснено на заднее место растущим капитализмом и стало слабейшим звеном промышленной системы, оно утратило способность к организации (в кооперацию. - В. Е.) и пульверизировалось на отдельные предприятия, каждое из которых думает только о самозащите и своих частных интересах... " [7].

Капитализация промышленности вела к потере основной массой бывших самостоятельных хозяев своего прежнего социального статуса и к переходу их в ряды пролетариата, сужала и ставила в полную экономическую зависимость слои мелких товаропроизводителей, существенно ограничивая возможности концентрации производства последних на базе кооперации. Говоря о причинах неудачи кооперации в мелкой промышленности, преемник Шульце-Делича по руководству Всеобщим союзом немецких промысловых и хозяйственных кооперативов Крюгер отмечал в 1902 г., что ремесленников, опустившихся до уровня пролетариата, нельзя сделать успешными предпринимателями с помощью кооперации [8].

Таким образом, кооперация мелких собственников - это тип производственных отношений, возникающих не в связи с капитализмом, а проявляющих себя самостоятельной исторической силой на этапе перехода человечества от традиционной к индустриальной цивилизации. И только вследствие исторических обстоятельств хронологический период и экономическое пространство ее существования были значительно сокращены. Соотношение традиционных черт и модерна в кооперации непосредственно зависело от сферы функционирования. Очевидно, сельское хозяйство, несущее в себе характерные черты традиционализма, накладывало отпечаток своеобразия на кооперативные объединения.

Ограниченность общественного разделения труда в сельском хозяйстве, а следовательно, невозможность упрощения и унификации отдельных циклов трудовой деятельности требовали использования заинтересованного, наделенного особыми навыками труда. Это практически неизбежно предполагало преодоление противоречия между трудом и собственностью и ограничение сферы использования наемной рабочей силы подсобными операциями [9]. Отмечая эту особенность аграрного устройства, А. Чаянов сделал важный теоретический вывод о том, что первой ступенью кооперативной организации в сельском хозяйстве являлось не объединение мануфактурного типа, как в промышленности, а семейная кооперация [10].

В отличие от промышленного производства сложный вид кооперации в аграрной сфере создавался не в форме мануфактуры, рожденной вследствие общественного разделения труда, а в рамках организационной структуры семейных коллективов, обеспечивающих разделение трудовых функций между членами семьи. При этом длительное развитие родственных объединений в условиях натурального хозяйства определяло наличие необходимых навыков у каждого составляющего субъекта. Соединение труда и собственности достигалось в семейной кооперации за счет интеграции усилий родственников, являющихся в одно и то же время и работниками, и хозяевами всех компонентов производственного процесса.

Принципиально иную природу по сравнению с объединениями сельских товаропроизводителей и кустарей имели кооперативные общества потребителей. Несмотря на очевидность исторического несовпадения в происхождении, качественных различий в содержании при внешней схожести форм отечественная кооперативная мысль рассматривает потребительские союзы как явление, однопорядковое с коллективными предприятиями, которые служили переходной формой от мелкого производства к индустриальному обществу. Специфика потребительских союзов основывается на исторически приобретенных субъективных началах, инициирующих их возникновение. Рождение же кооперации в целом явилось результатом закономерных процессов. Причем организованные Р. Оуэном (1771-1858 гг.) первые потребительские общества были не самоцелью, а средством для решения главной задачи - создания коммун.

Однако, чем больше союзы потребителей приспосабливались к условиям капиталистического хозяйства, тем меньше они стали соответствовать содержанию оуэновских идей. Посещая город Кар лей л в 1836 г., Р. Оуэн писал: "К моему удивлению, я нашел в различных частях города 6 или 7 кооперативных обществ. Общества эти хорошо работают, т. е. получают известную прибыль от совместной продажи в розницу. Однако давно пора покончить со столь распространенным взглядом, будто такие общества и суть та социальная система, к которой мы стремимся, или что эти общества имеют что-либо общее с новым нравственным миром" [11].

Английские ткачи Рочдейла, учредители первых организационных принципов потребительских объединений, опирались в своем творческом поиске на формы, взятые из окружающей действительности, которая не могла дать помимо капиталистических никаких иных основ функционирования. Это обстоятельство стало причиной того, что "три из четырех основных принципов рочдейлских ткачей вытекают не из основ кооперативной идеологии, а из предпринимательских соображений кооператора-организатора" [12].

Реализация закупленного товара оптом по средним розничным ценам, а не по себестоимости, за счет чего, кроме фонда, подлежащего распределению среди членов, формировались и торговая прибыль общества, и экономическая выгода в виде сберегаемых средств в результате возврата части торговой прибыли сообразно сумме годовых покупок в кооперативе, отсутствие кредитования покупателей, отпуск товаров исключительно за наличный расчет - все эти организационные факторы, выдвинутые "рочдейлскими пионерами" в качестве основополагающих, были заимствованы из капиталистических условий хозяйствования и адекватно воспроизводили данные отношения.

Потребительская кооперация, таким образом, приобретала иной социальный смысл. Если основу других кооперативных объединений составляли средние слои населения, интегрирующие свои материальные и трудовые ресурсы в более совершенную форму хозяйственной организации, то объединения потребителей, как правило, возникали на пролетарской почве [13] и являлись средством борьбы с торговым капиталом или сбора ресурсов для решения какой-либо социальной задачи (организации совместного досуга, образования и т. д.) .

Организационные черты кооперативных союзов потребителей - отсутствие обобществления собственности, за исключением незначительного паевого взноса, опосредованное участие членов кооператива в его делах - несли в себе своего рода ограниченность. Это препятствовало реализации основной сущностной характеристики кооперации, а именно достижению экономического эффекта исключительно благодаря объединению материальных, трудовых, интеллектуальных сил ее членов, а не за счет заимствования хозяйственных стимулов и приемов у капитализма.

Выполняя миссию социальной защиты своих членов, потребительская кооперация была в большей степени, чем другие коллективные предприятия, политизирована в силу своего внутреннего содержания независимо от той или иной партийной окраски.

Хозяйственная кооперация и в широком, и в узком смысле - это отношение, проявляющееся в процессе производства и создающее благодаря своей специфике дополнительную производительную силу. При этом обобществление охватывает одну из сторон производственного процесса - сбыт, снабжение, целиком или частично собственно трудовую деятельность.

Формальное сходство закупочно-сбытовых товариществ мелких товаропроизводителей с потребительскими союзами тем не менее не дает основания для отождествления этих организаций. "Точно так же, - пишет А. Чаянов, - выбор машин и даже разработка новых типов машин - все это придает закупочной кооперации не столько значение центра механического снабжения хозяйств средствами производства, сколько центра коллективной мысли, организующей в крестьянском хозяйстве средства его производства как путем организации совместной закупки, так и другими путями воздействия на крестьянское хозяйство. Недаром же именно закупочная кооперация обрастает испытательными семенными и машинными станциями, лабораториями и другими учреждениями, разрабатывающими методику земледельческого производства.

Вот соображения, заставляющие нас в большей мере причислять закупочные кооперативы к производственной кооперации" [14].

Кооперативная организация потребителей не создает, по определению К. Каутского, "новую общественную производительную силу" , а лишь рационализирует одну из сторон общественной жизни - потребление и то в узких, ограниченных классовой принадлежностью рамках [15]. Если кооперация мелких производителей, вытекающая из закономерного хода развития общественного производства и составляющая значительную часть его институционального содержания, выступает категорией базисной, то общественные объединения потребителей относятся к явлениям надстроечного порядка.

Итак, кооперативная ассоциация как форма хозяйствования, образующая особый уклад общественного производства, стала одной из форм эволюции мелкотоварного производства и зародилась на мануфактурной стадии в результате развития товарно-денежных отношений и формирования ее носителей - средних слоев населения. Достижение определенного уровня зрелости традиционного общества было обязательным условием превращения собственности в самостоятельную экономическую категорию, когда рушились связывающие личность общинные, сословные и религиозные узы. Другими словами,

рождение кооперации связано с периодом человеческой истории, когда капиталистический уклад был не доминантой общественного движения, а лишь одной из альтернатив путей развития.

Однако в отечественной и зарубежной литературе достаточно широко распространено мнение о капиталистическом происхождении кооперативных предприятий. В теоретических построениях авторов, считающих, что время зарождения кооперации совпадает с превращением капиталистического уклада в преобладающий в экономике европейских стран и США, с промышленной революцией, бурным ростом машинного производства, торговли, городов, городского населения, рабочего класса, новых средних городских слоев - основной социальной базы будущих кооперативов [16], налицо явное противоречие. В качестве социальной предпосылки кооперативного строительства наряду с ростом рабочего класса называют появление средних слоев, что в отношении последних абсолютно бесспорно. Возражение вызывает ошибочное временное определение генезиса средних слоев. Общеизвестно, что их формирование - не результат капитализации, а скорее наоборот.

Генерация этой социальной общности происходила в ходе эволюции потребительского хозяйства в хозяйство, ориентированное на рынок, и предшествовала прогрессу буржуазного миропорядка. Мало того, по мнению М. Вебера, именно представители средних слоев населения, ставшие еще в XVI в. основателями промышленных отраслей, были носителями "духа капитализма" , а "не благородные джентльмены Ливерпуля и Гамбурга с их унаследованным торговым капиталом" [17]. Оставаясь на позициях сторонников "капиталистического происхождения" , надо либо отказать средним слоям в их законном месте в процессе генезиса кооперации и признать чисто пролетарский характер кооперативного движения (что отчасти справедливо для XIX в.) , либо искать корни коллективизации в истории традиционного общества.

Коллективные формы организации хозяйства, встречающиеся в докапиталистическую эпоху, исследователи зачастую характеризуют как "предшественников кооперативов" , исключая их из собственно кооперативной истории только на том основании, что традиционно их появление связывается с периодом развития капитализма и общественного движения против него. Хотя докапиталистическое прошлое всех стран и народов имеет богатый опыт создания мелкими товаропроизводителями совместных предприятий, основанных на групповой собственности. Так, оформленному законодательно и официально признанному кооперативному движению в сельском хозяйстве Японии XIX в. предшествовали известные со средневековья общества орошения полей, союзы обновления сельхозугодий, артели рыбаков, объединения шелководов и рисоводов, организации коллективной продажи урожая, товарищества взаимного кредита [18]. Или другой пример. Отечественные промысловые кооперативные объединения появились как результат развития товарности крестьянских хозяйств со второй половины XVII в., когда капитализм вряд ли был даже в зачаточном состоянии [19].

Представляя кооперацию результатом реализации прогрессивных идей, а кооперативное строительство - составляющим или главным средством борьбы против капиталистической эксплуатации, рассматривая кооперативную теорию как одно из направлений социалистической мысли, историки, философы, экономисты совершают серьезную ошибку, обедняя реальный опыт функционирования коллективной формы собственности и его отражение в теории. Кроме того, такой подход формирует не правильное представление о социальных предпосылках и сущностной характеристике кооперации.

Не избежав ошибки в определении времени зарождения кооперации, в отличие от высказанной точки зрения, отождествляющей кооперацию исключительно с общественным движением против изъянов капитализма, М. Туган-Барановский вместе с тем подчеркивал, что "кооператив есть хозяйственное предприятие, как и всякое другое. Кооператив обращается, прежде всего, к хозяйственному интересу человека... кооперативное предприятие - не благотворительное учреждение, не общество пропаганды, не политическая организация и не рабочий союз. Оно является хозяйственной организацией в интересах определенной группы лиц... " [20].

Подводя итог сказанному, отметим, что появление кооперации - логическое завершение процесса интеграции индивидуальных экономических интересов как альтернатива форме, также основанной на корпоративной тенденции, но реализующейся в результате подчинения групповых интересов частнособственническим.

Возникновение кооперативных объединений было связано с эволюционным шагом мелкого производства к укрупнению, с заполнением "экономической ниши" адекватной организационной формой, позволявшей удовлетворять индивидуальные и групповые потребности, с объективной необходимостью сохранения предприятий, работающих на узкой сырьевой базе. Добровольные коллективные объединения не отрицали, а напротив, инициировали наиболее полную реализацию индивидуальных интересов мелких собственников, благодаря чему генезис кооперации носил эволюционный характер, интегрированный в хозяйственную систему на базе частной собственности. Интеграция индивидуальной мелкой собственности в коллективную привела к дуализму индивидуальных и общественных интересов членов кооперации.

Двойственная природа коллективных предприятий обусловлена наличием в них различных по своему содержанию и месту в цивилизационной шкале общественного развития черт. С одной стороны, в характере кооперативных объединений отчетливо проявляются признаки традиционного общества: прямая демократия, солидарность, отсутствие целевой установки на прибыль [21]. Не случайно исследователь российской кооперации В. Тотомианц утверждал, что именно устранение прибыли есть главный признак и исходный момент всей деятельности кооперативов и любое отклонение от этого является опасным заблуждением [22].

Важной составляющей традиционалистской субстанции кооперации является наличие в кооперативных объединениях коллективной собственности, принципиально отличающейся от корпоративной, частнокапиталистической. Если для капиталистического предприятия собственность нескольких хозяев означает только факт укрупнения капитала, который сам по себе не дает каких-либо преимуществ, то смысл кооперации заключается именно в извлечении экономических и социальных выгод из объединения мелкой собственности и трудовых усилий.

С другой стороны, кооперация обладает целым рядом характеристик, имманентных индустриальному обществу: реализация индивидуальных интересов; наличие и широкое распространение частной собственности, обобществляемой в артелях и товариществах; коммерческий характер деятельности кооперативных предприятий; возможность социальной подвижки кооперации в сторону коллективной капиталистической собственности и т. д.

Двуединое видение основ кооперативных хозяйств подтверждает сравнительное исследование аграрной общины и кооперации и возможности роста последней на общинной основе. Опираясь на черты кооперации, выходящие за рамки аграрного общества, В. Кабанов приходит к выводу: "Кооперация, вовлекая в свою орбиту крестьянские хозяйства, постепенно и исподволь разрушала его натуральную замкнутость, втягивала в рыночные отношения, приближала к нему внешний мир... Община держала человека в рамках старых представлений. Кооперация решительно рвала с ними. Она была заинтересована в новом человеке: инициативном, грамотном, рисковом, смело преодолевающем рутину и консерватизм" [23].

Вместе с тем несмотря на все отличия общины (как института, присущего традиционному обществу) от кооперации, эти два института имели существенное сходство - нравственно-этические нормы, вытекающие из совместного ведения хозяйства: коллективизм, взаимопомощь, солидарность, демократизм. Тождество в этой части двух социально-экономических явлений позволило многим обществоведам начиная с идеологов народничества и до исследователей наших дней делать вывод о том, что община готовила почву для появления кооперативов. Однако нельзя не заметить разницы во внутреннем содержании коллективизма общины и коллективизма кооперации.

В основе коллективизма общины лежало совместное владение средствами существования или условиями жизни, в то время как коллективизм кооперации - результат объединения индивидуальных экономических интересов. Воспитывая солидарность и взаимопомощь, община поглощала личность, препятствовала инициативе, напротив, успех кооперативных предприятий целиком зависел от личной инициативы и заинтересованности их членов.

Неравномерность формирования внешних предпосылок и внутренних стимулов кооперирования мелкого производства неизбежно порождала многообразие форм коллективных объединений, различающихся по отраслевой принадлежности и глубине процесса обобществления индивидуальных хозяйств. Это обстоятельство вызывало острую дискуссию об организации кооперативов, а привнесение политического аспекта вело к абсолютизации той или иной кооперативной структуры и определению закономерностей оформления кооперативного строительства, критериями которых явились исключительно идеологические принципы. Так, представители пролетарского крыла кооперации считали главной ее формой потребительские союзы, которые, по мнению Ш. Жида, должны были стать исходной ступенью для образования всех остальных видов кооперативных предприятий.

Во взглядах теоретиков, отражающих материальные интересы мелких собственников, приоритетное, а иногда и исключительное значение отводилось кредитным и сбыто-снабженческим товариществам, практически не оставлявшим места производственным артелям. За это их точка зрения остро критиковалась социалистами. Деятель немецкого социалистического движения Ф. Лассаль (1825-1864 гг.) писал: "Что касается сырьевых товариществ и ссудо-сберегательных, то обе эти формы хозяйственных организаций существуют лишь для тех, кто ведет предприятие за свой собственный счет, т. е. для ремесленного клана. Для рабочего класса в собственном смысле слова, т. е. для рабочих, занятых в крупном фабричном производстве, не имеющих собственного предприятия, эти формы совсем не существуют... Они могут только продлить безнадежную борьбу, которую мелкая промышленность ведет с крупной, и тем увеличить муки этой борьбы, задержать без всякой пользы поступательный ход развития. Таков единственный их результат по отношению к классу ремесленников... " [24].

Общеизвестна позиция советской власти, отдававшей предпочтение производственным кооперативам, способным перевести мелкотоварное хозяйство в русло плановой экономики. В действительности закономерность однолинейного поступательного движения от "низших" форм кооперации к "высшим" , которую длительное время обосновывали отечественные обществоведы, не существовала. Такое движение было, как правило, следствием сознательной политики. "Некоторые теоретики видят в производительных товариществах наиболее сложный вид кооперативов или как бы завершение своей системы. Трудно, однако, согласиться с этим. Едва ли наблюдаются в жизни такие случаи, где бы крестьяне или ремесленники, начав дело с кредитных сырьевых и т. п. товариществ, переходили затем постепенно к производственным ассоциациям в настоящем смысле слова"[25].

Основным стимулом создания кооперации и диверсификации ее форм являлся экономический интерес объектов кооперирования, опосредованный, в свою очередь, рыночными условиями хозяйствования и характером кооперативной сферы деятельности. Другими словами, активизирующим началом формальной организации кооперативных предприятий было диалектическое сочетание противоположных факторов: способности к самостоятельному ведению индивидуального хозяйства и необходимости использования преимуществ обобществления для его сохранения в условиях рынка; потенции к укрупнению, превращению в машинизированное производство и ограничений, связанных с сохранением специфики кооперации как хозяйственной структуры. Мелкий хозяин поступался своей самостоятельностью только тогда, когда объединение несло в себе большую выгоду, чем потеря независимости. При этом переход от формы товарищества, обобществляющей лишь одну из сторон производственного цикла, к более сложным определялся не внутренней закономерностью кооперативных организаций, а эволюционными процессами традиционного общества, степенью товарности хозяйств и условиями рынка.

Логика сказанного выше подводит нас к рассмотрению функционирования коллективных объединений в постиндустриальном обществе. Современные сторонники кооперативного устройства общественного хозяйства, как и архитекторы отечественного кооперативного ренессанса, считают коллективные формы организации производства универсальными, способными успешно развиваться в любых исторических условиях, а их наиболее рьяные представители доходят до абсолютизации артелей и товариществ.

Однако, как уже было подчеркнуто, кооперация имеет свои исторически определенные пределы функционирования. Наиболее благоприятным этапом с точки зрения плодотворного развития кооперативного сектора экономики является переход к индустриальному обществу. Последующие стадии развития обеспечивали функциональное пространство артелей и товариществ только в пределах общественной целесообразности сохранения ручного труда, уникальных навыков мастеров, превалирующего значения субъективного фактора производства.

1 Ильин Ю. Отечественная кооперация. Библиографический указатель литературы за 1925-1992 гг. Иваново, 1994, с. 471.

2 К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин. О кооперации. М. : Политиздат, 1988, с. 18. 3 Там же, с. 22.

4 Япония - 2000: консерватизм и традиционализм. М. : Восточная литература, РАН, 2000, с. 157.

5 Япония - 2000: консерватизм и традиционализм, с. 129-130.

6 Там же, с. 160.

7 Туган-Барановский М. Социальные основы кооперации. М., 1916, с. 468-469.

8 Там же, с. 462.

9 Именно этим объясняется сегодня практически полное перемещение таких отраслей сельского хозяйства, как животноводство, овощеводство, подсобные производства в российской деревне, в личное крестьянское подворье.

10 Чаянов А. Избранные произведения. Сборник. М. : Московский рабочий, 1989, с. 203.

11 Туган-Барановский М. Социальные основы кооперации, с. 146.

12 Чаянов А. Избранные произведения, с. 244.

13 Исключение составляли немногочисленные кооперативы чиновников, студентов, домохозяек, военнослужащих и т. д., не отличавшиеся по своему содержанию от рабочих объединений. Вместе с тем эти кооперативы были менее политизированы.

14 Чаянов А. Избранные произведения, с. 247.

15 Каутский К. Экономическое учение Карла Маркса. М., 1919, с. 119.

16 Макаренко А. Теория и история кооперативного движения. Учебное пособие. М. : Маркетинг, 1999, с. 8.

17 Вебер М. Избранные произведения. М. : Прогресс, 1990, с. 85.

18 Маркарьян С. Этапы развития кооперативного движения в Японии. В кн. : Кооперация: место и роль в экономической истории. Реферативный сборник. М. : ИНИОН АН СССР, 1990, с. 149.

19 Калачов Н. Артели в древней и нынешней России. СПб., 1864. 20 Туган-Барановский М. Социальные основы кооперации, с. 68-69.

21 Сравнительную характеристику черт традиционного и индустриального обществ см. : Кара-Мурза С. Истмат и проблемы Восток-Запад (Серия: Тропы практического разума) . М. : Алгоритм, 2001.

22 Тотомианц В. Теория и практика потребительской кооперации. СПб., 1913, с. (S.

23 Кабанов В. Крестьянская община и кооперация России XX века. М., 1997, с. 52.

24 Туган-Барановский М. Социальные основы кооперации, с. 229. 25 Пажитнов К. Основы кооператизма. М., 1917, с. 58-59.